Чертова погремушка

Все просто, как апельсин. "Погремушка" исполняет самое-самое-пресамое твое желание. Дядя Паша безумно хотел денег, он сам писал об этом в своем дневнике. И даже во сне сказал об этом дьяволу. Костя тоже хотел денег, но желание нравиться всем без исключения женщинам трепало его гораздо сильнее. Что ж, он получил, что хотел.

И что теперь делать мне?

"Странный вопрос, — ответил все тот же голос — словно бы и мой, но с противными чужими интонациями. — Конечно, достать "погремушку" и заглянуть в нее. Чары не действуют на других посвященных".

"А что будет, если я получу при этом такой же подарок, как и братец? — ужаснулась я. — Ему-то что, он мужчина. А мне штабеля обожателей и даром не нужны. Да и ладно бы еще штабеля — они хоть и преграждают дорогу, но лежат себе на ней смирно. А вот если распаленные мужики будут бросаться на меня, как на течную суку? Это ж на улицу будет не выйти".

"Не волнуйся. Ты сама сказала, что тебе это и даром не нужно. Значит, и не получишь".

Я задумалась, а чего бы я хотела больше всего на свете — что может дать "погремушка". Пожалуй… ничего. Все мои желания формулировались так: "Ну, хотелось бы… но если нет — то и не надо". Если только?.. Нет-нет, все-таки ничего.

"Ну, значит, ничего и не получишь. Увидишь рай и избавишься от противоестественной тяги к собственному брату. Разве мало? Все равно ведь другого выхода у тебя нет".

Я осторожно открыла дверь купе, медленно закрыла, чтобы щелчок замка не разбудил Костю. Встала на цыпочки и сняла с полки его рюкзак. Положила на свою полку, расстегнула, вытащила завернутый в тельняшку шар. Он словно слегка пульсировал, пальцы начало покалывать. "Погремушка" в моих руках наливалась теплом и светом, и я отвернулась, чтобы заслонить собою этот свет от брата. Вот послышался тихий звон, по купе поплыл аромат ночной фиалки.

Присев на корточки перед полкой, я развернула тельняшку и взяла шар в руки. Наклонилась к нему — опаловые облака начали стремительно разбегаться. Я увидела то, что ожидала увидеть еще на поляне у Синего озера. Освещенные невидимым солнцем синие воды океанов и разноцветные — в зеленых, желтых, коричневых, серых, голубых — пятнах материки. Они стремительно приближались — нет, это я неслась им навстречу. И вот…

Теперь мне стало понятно, почему дядя Паша не смог описать увиденное в своем дневнике, почему бормотал что-то несвязное Костя. Это было что-то неописуемое. В бедном человеческом языке нет просто таких слов, чтобы описать ту красоту, которая окружала меня.

Я оказалась в месте, которое даже не знала, как назвать. Сказочный лес? Сад? Парк? Меня окружали деревья и цветы, чем-то отдаленно напоминающие наши привычные, но… совсем другие. На плечо мне села птица, ласково погладила клювом по волосам. Она была похожа на синицу, но тоже другая. На пригорке стоял белый единорог и приветливо кивал мне головой. Из-за кустов вышел и потерся об мои ноги рыжий кот. Самый обыкновенный домашний кот, но только гораздо больше и пушистее. А еще он… улыбался!

Но главным было все же другое. Все вокруг было залито необыкновенным светом — притом, что солнца на небе не было. Светилось само небо. И свет этот был настолько теплым, ясным и умиротворяющим, что хотелось плакать от непонятной тихой радости. Что-то очень отдаленно похожее я изредка испытывала на закате летнего дня, когда все вокруг дышит миром и покоем. "Свете Тихий", — вспоминала я тогда свое любимое церковное песнопение.

Огромные бабочки с радужными крыльями танцевали передо мной сложный танец. Я наклонилась к цветку, похожему на огромный ирис, на лепестках которого краски неуловимо перетекали от бледно-сиреневого, почти белого, к густо-лиловому. Кот снова потерся об мои ноги и сказал: "Пойдем! Нам надо спешить". Он говорил на странном певучем языке, но я прекрасно его понимала.

Я шла за котом по дорожке, посыпанной искрящимся крупным песком. Он то убегал вперед, то возвращался, то стоял и ждал меня, продолжая улыбаться.

"Ты чеширский кот?" — спросила я, и он рассмеялся…

…И все исчезло. На поверхности шара снова сгустились мерцающие опаловые облака. Он еще слабо светился, но больше не звенел и стремительно остывал. Я застонала, испытывая почти физическую боль. "Ну, пожалуйста, пожалуйста!" — шептала я, пристально вглядываясь в "погремушку". Тщетно — пелена облаков становилась все гуще. Еще несколько секунд, и она перестала светиться. В моих руках был просто шарик из непонятного материала.

Вздохнув, я завернула его в тельняшку и положила в рюкзак, который забросила обратно на полку, уже не особо заботясь о том, что от шума может проснуться Костя. Брат заворочался, пробормотал что-то во сне. Я посмотрела в его сторону с неприязнью. Неужели всего полчаса назад я готова была залезть к нему под одеяло со вполне определенными намерениями?! Меня передернуло. Ну и мерзость!

Видимо, я плакала во сне — подушка, когда я проснулась утром, была мокрая. Говорящий кот, белый единорог, удивительный ирис, бабочки… дивный свет неба… Все это в одно мгновение промелькнуло перед моими глазами, и меня словно ножом полоснуло.