Чертовка или укрощение строптивой

Девчонка понравилась до колик в паху, а вот то, что она так просто себя предложила, не очень. Орган в штанах, конечно, был категорически со мной не согласен. Он только «за», что Васенька не стала строить из себя недотрогу.

— Красивое имя. Тебе идёт, — одобрил я.

— Спасибо. А тебя…как зовут? — вцепилась она в ремень, словно он её душит.

«Что, неужели, передумала, прекрасная?»

— Гор, в смысле, Егор. На твое усмотрение, как тебе больше нравится, — усмехнулся.

Нет, не передумала. Ей и правда неудобно, голова периодически безвольно свешивается вперед, словно её вырубает. М-да, доза алкоголя-таки не прошла незаметно. Спит на ходу, не иначе.

Когда я добрался до своего подъезда на Коптевской, она уже вовсю сопела, умильно причмокивая своими пухлыми губками.

По ходу, облом-с, Горушка, дева спать изволит. Вот тебе и секс-марафон на всю ночь.

Может и к лучшему. Потом не будет с утра воплей и соплей, что воспользовался девичьей слабостью, мудак.

Ну хоть убей, не похожа она обычную клубную давалку. Она же не в себе была, расстроенная чем-то. И к алкоголю явно не привычная. Улететь с двух «Мэри», несерьезно.

И что теперь делать? Интересно, если я её поцелую, проснется?

Почесал затылок, любуясь Василисой, хм, прекрасной.

Вздохнул, вышел из авто. Открыл дверь с её стороны, аккуратно отстегнул ремень и взял девчонку на руки.

А она вдруг недовольно во сне пробурчала:

— Илюша, отстань!

Что за Илюша, на хрен?

Чертов будильник! Или не будильник? Звонок.

— Алло, — ответил, даже не посмотрев на имя звонившего.

Зря.

«Егор, ты сегодня приедешь? — раздался слегка гнусавый голос Наташи. Курила что ли бы меньше. — А-то я Лизоньку к бабушке отправила, слышишь?»

Ах ты, мышь волосатая! Какого, спрашивается?!

— Наташа, — специально так называю, знаю, она бесится, ведь просит величать себя только Ташей на забугорный манер, но я не внемлю, мне по хрен. — Я сколько раз просил меня не беспокоить, а? — нарочито тихим голосом спрашиваю её, гася признаки раздражения.

— Гордеев, не будь букой. Я соскучилась, — с упорством крокодила продолжает она меня доставать.

— И только? Может деньги закончились? — хмыкаю.

— Егор, — типа возмущается.

— Все, давай, пока, Томилина. Нет меня, я в командировке, — невежливо попрощался и сбросил вызов.

Ситуацию с отправкой Лизы бабушке даже комментировать не стал. Бесполезно. Хоть Наталья и коза редкая, но все же от своей особенной дочери не отказалась, не сдала в спец интернат. По мере сил занимается, ну или её мать, Тамара Петровна успешно делает это вместо неё.

Еще одна моя бывшая, с которой возвращать былое не хочется категорически. Хотя, она упорно пытается это сделать на протяжении многих лет.

На хрена, спрашивается, я не рву эту ниточку с давно отболевшим прошлым? А из-за дочери её. Чудесный ребенок, даже не смотря на диагноз «синдром Дауна». Наташа, разумеется, пыталась мне залить в уши, что это моя дочь. Имел неосторожность оказаться с ней в одной койке тогда, после всей этой катавасии с шитым на меня делом и разводом. Вроде не пил, а как в тумане все произошло.

Не моя, конечно. Только растравила, гадина, душу. Вот даже не знаю, на что надеялась.

Помогаю по мере сил и без фанатизма. Мне ж больше всех надо.

Посмотрел на время. Девять утра. Черт!

В отель я вернулся на рассвете. Сон на пару-тройку часов мне явно был не лишним, но проспал я все четыре, а по ощущениям, как будто не спал.

Пора идти будить Афанасьева. Самолет через два часа. Отправлю его и займусь своими делами.

С мелким злорадством вошел в номер Никиты и утроил ему бодрящую побудку. С холодной водичкой. Сам виноват. Я сначала по-человечески пытался его растормошить, однако он не заценил.