Чертовка

Довольно забавно вышло с этими налогами — ну, насчет того, что старуха их не платила. Имея такую кучу деньжищ, она задолжала столько, что округ уже собирался отобрать у нее дом за долги. Но… возможно, ничего забавного тут и нет. То есть странного. Многие не платят налоги, пока им не приставят дуло к виску. Старуха во всем была скупой и прижимистой. Питалась одной фасолью и прочей дрянью. Принуждала Мону ложиться с каждым, кто приходил в дом. Она была скрягой, а у скряг своя бухгалтерия. Возможно, старуха только тогда распечатала кубышку, когда наняла Пита поработать у них во дворе. Но боюсь, она и в тот раз не очень-то раскошелилась. Если вообще раскошелилась. С Питом расплатились натурой… он получил свою плату от Моны.

Мона… Она такая славная малютка, и я влюбился в нее. Впрочем, я влюблялся и раньше, думая, что встретил кого-то особенного. Но что выходило на поверку? И откуда мне знать, что с Моной все не обернется так же, как с другими?

До прошлого вечера я как-то об этом не задумывался. Не было у меня особых сомнений на ее счет. Меня только немного беспокоило, что она так легко со мной сошлась. Но если бы не прошлый вечер, я был бы готов закрыть на это глаза.

А вот если соединить одно с другим — как она вела себя со мной и как распсиховалась из-за Пита — да еще вспомнить обо всех этих других типах…

Короче говоря, я больше не хотел терпеть никаких шлюх. То есть у меня уже было столько проклятых шлюх, что хватит на всю жизнь! Я был уверен, что она не такая… вполне уверен… но если бы я заподозрил, что она такая, то, братцы, берегитесь!

Черт бы ее побрал, да что вообще она могла бы сделать, а? Что, если бы я сказал ей прямо сейчас: «Детка, мы славно прокатились, но тебе пора выходить»? Да ни черта она не могла бы сделать, так-то. Я мог оставить деньги себе и сказать ей, чтобы катилась ко всем чертям (ну, может, подбросил бы ей кое-что), и, черт возьми, она бы вообще ничего не смогла с этим поделать.

И меня это как-то мало беспокоило.

Чего я на дух не переносил, так это проклятых шлюх.

Теперь Джойс. Конечно, я довольно грубо о ней говорил, ведь она и вправду была такой распустехой и строптивицей, что дальше некуда. Но с ней я всегда был уверен в одном… вполне уверен… уверен, черт подери… несмотря на все то, что говорил прежде. Она не распутничала. Никогда этого не делала и даже не знала, с какой стороны за это взяться. Она просто была не из таковских, понимаете?

Если бы она так же правильно поступала в других вещах… Если бы она и дальше смогла играть ту роль, что взяла на себя после возвращения…

Если, конечно, это была роль. Думаю, она все же играла роль, ведь горбатого могила исправит. Но играла она ее хорошо (казалось, что она и вправду такая), так, черт подери, не все ли равно?

Джойс… Не так уж она плоха. И теперь, когда мне уже не придется горбатиться за гроши, теперь, когда я знаю, что чего-то достиг и что мы можем себе позволить хорошие вещи и… Но в этом-то и была проблема. Деньги. Как объяснить ей про деньги? Какую историю для нее сплести?

М-да, объяснить пока никак, во всяком случае, с ходу ничего не придумывалось. Впрочем, спешить было некуда. Встретиться с Моной предстояло не раньше чем через две недели, и, пожалуй, у меня было время пораскинуть мозгами.

Что ж… Я опрокинул еще порцию и вышел из бара. Купил кофе и снова сел за руль. Просто колесил по округе, чтобы убить время. Еще два часа — и можно будет вернуться в магазин, а потом ехать домой к Джойс.

Джойс. Мона. Джойс? Мона?

Какого черта? Я думал о них и гнал от себя эти мысли. Мона — хорошая девочка. Всякий бы сказал, что она такая. Надо признать, в нашем деле она вела себя как стойкий солдатик. Делала, что я ей велел. Помогала убить свою тетку из-за денег… Ну что ж. Похоже, она вела себя честно. И пусть лучше, черт возьми, продолжает в том же духе. Вот Джойс — она точно честная, и если бы я только сочинил объяснение, откуда у меня сотня тысяч…

Я колесил по округе часов до шести — надо же было изобразить усердие. Потом поехал отмечаться и ворвался в магазин вроде как с языком на плече. Брови Стейплза приподнялись, когда он увидел, что я для него припас.

— Неплохо, Фрэнк, — промолвил он, пересчитывая деньги. — Да, совсем неплохо. Возможно, к концу недели ты опять втянешься в рабочий ритм.

— Здорово! Спасибо! — воскликнул я. — Только поосторожнее, Стейп. А то, если будешь вот так хлопать меня по спине, недолго и руку сломать.

Он ухмыльнулся себе под нос. Мы попрощались, и я уже собрался уходить, как вдруг он окликнул меня:

— Кстати, оказывается, двое твоих клиентов прошлым вечером умерли насильственной смертью. Точнее, один из твоих клиентов и родственница одной из клиенток.

— Да, — ответил я, — читал. Черт возьми, по мне, так лучше бы они все перемерли.

— Ну что ты, Фрэнк. Где же мы тогда возьмем новых клиентов?

— Я серьезно говорю. Если бы каждого из этих мерзких ублюдков до смерти геморрой замучил, моему счастью не было бы предела.

— Ну скажи, что это не так, — попросил Стейплз. — Однако история с этой Фаррел… Тут есть одна любопытная, по-моему, деталь.