Чертово болото

– Напрасно корил местный князь своего Шамана, – продолжил сказание Воронцов, – пытаясь выслать богатые дары навстречу агрессору. Не принимал их гордый воитель, внутри ума своего, вознамерившийся покорить всю округу, взяв сеть селений под свое начало. Он искал повода. И повод был найден.

Опоясав тын селения многими рядами подготовленных воинов, князь Белобога выдвинул ультиматум: «Пусть с рассветом ваш Шаман будет повешен над воротами или ждите беды!»

Ночью, большая толпа местных жителей подступила к дому Шамана и, не смотря на его уговоры, подняла на костяные пики его бренное тело, смертельно ранив, но не убив.

Вывешенный над центральными воротами, Шаман с грустью наблюдал, как входят, потешаясь над ним, вражеские воины в границы родного селения. Как глумятся, плюют и рубят древний идол, стоящий посредине села.

Князь Чернобога вышел на центральную площадь лично встретить дорогого и грозного гостя. Дружина его, не выказывая враждебных намерений, была предварительно разоружена в знак вечной дружбы и поклонения.

Но не дружбы искал князь Белобога. По мановению его руки воины обнажили бронзовые, кремниевые и костяные клинки и ощерились пиками. Улицы селения обагрили потоки крови и стенания раненных и убитых.

(Сказ, как живой, объемный фильм, протекал перед глазами Копылова, втягивая, вовлекая в древнюю историю, которую никогда бы не удалось узнать стандартным, ортодоксальным путем общепризнанной науки)

– Горячо взмолился повешенный Шаман своему покровителю, призывая к отмщению. И Чернобог услышал просящего.

Поток силы, вошедший в душу Шамана оторвал его от ворот, поднимая в вышину. Карканье древних, огромных воронов разнеслось по округе, перекрывая звуки неравного боя, затихающего внизу.

Сама река, стеной воды, взвившись из привычного русла, обрушилась на селение, погребая под своими толщами самую могучую дружину местных земель. Из-под разверзшейся почвы забили, закровоточили грязные ключи, заполняя улицы селения.

Сама почва не выдержала пустот, образовавшихся под ее твердью, оседая, опадая внутрь самой себя вместе с домами и стенами. Лишь только поруганный идол, продолжал стоять на своем месте, на вершине свежеобразовавшегося холма.

Костяная и бронзовая броня тянула воителей вниз, буквально пригвождая к земле. Мирных жителей практически не оставалось, а те, кто был жив, были измучены или ранены, поэтому также не могли спастись от смертоносных вод.

Ворон, спикировав вниз, бесцеремонно уселся на голову идола, оглядывая изменившуюся округу. У подножия деревянного истукана, мучаясь последним проявлением жизненных сил в увядающем теле, тихо сидел шаман, прислонившись спиной к подножию, также оглядывая творение своей воли.

– Сын мой, – шепнул идол, обращаясь к своему верному последователю, – я услышал и внял тебе, погубив много душ. Доволен ли ты?

– Доволен, отче, – прошептал шаман, счастливо улыбаясь словам своего повелителя, – моя поруганная честь отомщена. Какую плату мне принести в твое владение?

– Плату? Не стоит, человек. Я не зол и не добр. Я даю только то, что от меня просят люди. Ты навеки вольешься в мою общую структуру и тем самым обретешь вечную жизнь. Назови имя свое, отрок!

– Нил. Меня зовут Нил.

Назвав свое имя, древний шаман испустил дух, и изображение закрутилось, заплясало перед глазами сидящего ворона.

Восставали и опадали, как волны, холмы вокруг. Нарастал, наступал и уходил лес. Протаптывались и исчезали дороги под пляску звезд и солнц, слившихся в единый, световой поток на небе.

Все вело древнего ворона в наши времена, под нескончаемый сказ Воронцова:

– Каждая преждевременная смерть насыщала Чернобога, и древесный идол звенел, от наполнивших его сил. Воля Божества была нейтральной и не содержала зла, какого – либо окраса, ожидая того человека, который мог бы воспользоваться ей в свою угоду.

Уже хорошая сцена изнасилования промелькнула перед глазами, замедлив течение времени с ее окончанием:

– И такой человек нашелся. И была ей Анна, прочувствовавшая всю заклятую, титаническую силу места. И стала она олицетворением уснувшего Чернобога, его слугой и проводником в мир. И исказила его, пользуясь немощностью, привив ненависть ко всему живому на белом свете.

– А как же Нил? – спросил своего противника Копылов, – ты ведь не зря начал историю именно с него?

– Влившись в общую структуру Чернобога, став его частью, могучая Анна изменила ряд представлений и желаний Древнего Божества, предельно озлобив его. Но не сущность Нила.

– Что? – до глубины души удивился Копылов сказанному, – ты помогаешь мне?

– Помогаю нам, Денис, – горячо зашептал Воронцов внутри головы, – Анна безумна. Она желает только смерти всему живому. Я же хочу отринуть ее власть надо мной и пробудить к жизни Древнего Шамана. Миру требуются изменения. Тотальные, фундаментальные, страшные, но они вызовут эволюционный скачек человечества вперед. Ты мне нужен, Денис. Ты мне нужен… Найди могилу деда. Он оставил для тебя сюрприз…

– Ну что, по рукам? – прямо сквозь туманный забор Воронцов протянул свою ладонь к Копылову, ожидая рукопожатия.