Чертово колесо

А Ладо со страхом подумал о том, что его жена, раньше начинавшая скандал из-за каждой бутылки и мастырки, в последнее время стала приветливо-спокойна и смотрит так, словно знает что-то, чего ему знать не дано… Еще и противный анекдот рассказала недавно, как одна дама говорит другой: «Милочка, у меня несчастье — мужа током убило!» — «Разве он был монтер-электрик?» — «Нет, он запутался рогами в троллейбусных проводах»…

12

Утром у Ладо затрещал телефон.

— В чем дело?.. — с трудом узнав поникший, усталый и растерянный голос лысого Серго, просипел Ладо.

— Надо срочно повидаться.

— Что, лекарство появилось?

— Какое на хер лекарство!.. Через десять минут буду, из автомата звоню…

Ладо вылез из постели, пошел осматривать квартиру. Жены и сына не было, мать из кухни предложила чай, но он, ответив:

— Нет, ко мне товарищ! — открыл входную дверь и под скорбно-вопросительным взглядом матери повел Серго в свою комнату.

Мать можно было понять — вид у гостя оказался помятый: круги под глазами, синяки и ссадины на руках и лице, кровоточащая глубокая царапина на лысине.

— Что с тобой?

— Я прямо из ментовки! — сообщил Серго, опускаясь в кресло. — Трое суток там сидел, пока они машину на себя переоформляли… Они все знают… Все и про всех…

Ладо в растерянности опустился на стул:

— Что знают? Откуда? Про кого? Расскажи подробнее!

Серго поведал о том, как его арестовали, отвезли в отделение и мучили там, добиваясь имен, фамилий, фактов.

— У них есть список, они читали его мне! Там все мы — я, ты, Гуга, Бати, Тугуши, Художник, еще какие-то фамилии, клички…

— Почему тогда они не берут всех? У всех же проколы! — И Ладо, закатав рукава фуфайки, стал лихорадочно осматривать свои изуродованные вены.

— Не знаю, — пожал плечами Серго. — Ничего не понимаю…

— Как они тебя взяли?

— Явились на работу. Нашли вторяк в пузыре, шприц, проколы, сами еще подкинули пару чеков…

— Сами?

— Ну да, не я же… Откуда у меня чеки?..

— Вот паскуды! Возили в наркологический?

— Нет. Для чего им это? У меня проколов, как от швейной машинки… Я сказал, что от алоэ… Алоэ, мол, делаю…

— Алоэ! — усмехнулся Ладо. — Кто же алоэ в вену делает? Да еще в капиллярку? — И он указал на тыльные стороны ладоней Серго, испещренные точками и мозолями.

— Ничего другого в голову не пришло. Я сказал им, что ничего не знаю, что это ошибка. Тогда они стали бить… Палачи. И майор с ними, толстый. Вешали за наручники… Потом завели разговор о деньгах. Где у меня деньги? Я же им сразу отдал машину, что еще? Дома с ума сойдут! Дай телефон!

Серго торопливо набрал номер и долго что-то объяснял отцу, сваливая свое отсутствие на неожиданную девочку из Москвы, с которой был вынужден провести это время. Отец кричал так громко, что Ладо слышал его басистые рыки:

— Руки отвалятся набрать номер?! Сукин сын! Мне хотя бы мог сообщить? Позвони — а там черт с тобой, хоть сифилисом заразись, сволочь! Мать чуть не умерла, лежит с давлением. Все больницы и морги обзвонили! Жена от окна не отходит! Дети в панике! А он с блядями, мерзавец! Есть же телефон!

— С женой не ссорь, ничего ей не говори! — попросил Серго. — Как дети?

— Дети?! — завопил отец и швырнул трубку, которая, казалось, ударила Серго по голове.

Он понурился. Ладо вновь начал выспрашивать:

— Ты ментам ничего не сказал?

— А что я мог сказать? Список у них есть, барыг я не знаю… Сказку про дедушку Михо сказал — и все. Ну, помнишь, воронцовские приносили кахетинскую опиуху, говорили, что у какого-то дяди Михо берут, под Телави, где он в теплице выращивает. Еще смеялись — зачем в Кахетии теплицы, там и так жара стоит…

— Когда они выпустили тебя?

— Утром пришел толстый майор, вывел из подвала, сказал, чтоб я никому ничего не говорил и убирался к чертовой матери. Машину забрали, должен им кое-какие документы еще донести. Что отцу скажу?

— Да… — в смятении протянул Ладо, набрал номер Гуги: — Срочно выходи на угол! — Повесив трубку, спросил: — Кто же закладывает?

Серго развел руками:

— Не я, во всяком случае… Но кто-то стучит основательно — они, например, знают, что Гуга ездит к татарам, что мы колемся у Художника, что сейчас сидим на кокнаре. Знают даже, что у Тугуши вены плохие. Как там, говорят, Тугуши? Вены у него не стали получше? Пусть, говорят, к нам приедет, мы ему шунт поставим! Представляешь?!

— Ничего себе! — вырвалось у Ладо, на которого эта деталь произвела тягостное впечатление. — Давай вспоминай все по порядку, будем вычислять.

— Да я уже три дня вычисляю — все без толку… — безнадежно махнул рукой Серго.

Ладо быстро оделся. Они спустились во двор, по дороге вспоминая, сопоставляя, прикидывая, но что тут прикинешь, что с чем сопоставишь? Икс на игрек дает вечный икс-игрек.

— Если они все знают — почему не берут? Нелогично. Тебя выпускают, нас не берут. Ведь пока проколы свежие — надо брать… Улики… — пробормотал Ладо.

— Меня же взяли… Или ты хочешь сказать, что это я дал список? — воспаленно вскинулся Серго.