Чертово колесо

Врач была в приподнятом настроении, предложила лечь и начала процедуру. Вила вдруг подумала, что будет, если сейчас скажут о девочке, а не о мальчике. Она постоянно отталкивала крамольную мысль, настолько сильна была уверенность в том, что все случится так, как задумано. Живот стал похожим на камень. Врач с беспокойством поглядела на нее, затем полистала медицинскую карту.

— Расслабьтесь, пожалуйста. Я вас просто поглажу и все, — ласково проговорила она.

Вила постаралась глубоко выдохнуть и снизить напряжение, однако удавалось плохо. Врач начала рассказывать о ребенке, показывать его на экране. Девушка лежала, не слыша ничего и ожидая только одного — пол ребенка.

— … Девочка, — наконец произнесла доктор.

Вила почувствовала головокружение и слабость. Все! Как жить дальше? Что теперь скажет Александр?

Беременная вытерла полотенцем гель, оделась, не глядя на любимого мужчину. Вышли они из кабинета друг за другом. Мужчина шел впереди, а Вила семенила, едва поспевая за ним. Живот сводило судорогой, но она, превозмогая боль, двигалась вперед.

На улице все затянуло. Темные тучи сгущались над головой. Вила вдруг почувствовала, что это когда-то уже было.

Александр резко развернулась, смахивая мелкие капли начинающегося дождя.

— Мне не нужна дочь! И ты! Мне! Не нужна! Если не можешь родить СЫНА!

Он открыл дверцу машины, сел в нее и уехал. Только когда машина скрылась за поворотом, Вила осознала, что она вновь одна. Ливень хлестала ее по лицу, скрывая слезы. Одежда окончательно промокла. Жизнь как спираль сделала свой виток и вновь вернула ее в ту же ситуацию, что и тогда. Только теперь она не студентка, а безработная беременная женщина. Живот вновь свело судорогой. Девушка попыталась сделать шаг, однако боль только усилилась. Она опустилась на колени не в силах двинуться. Тяжелые капли прижимали ее все ниже к асфальту. Громкие рыдания заглушались непрерывным движением машин и шумом дождя. Нарастающее с утра напряжение покидало ее тело вместе с ребенком. Она почувствовала, как по ногам струится что-то липкое. На светлых бриджах проявлялись красные пятна. Вила испугалась их настолько, что начала истошно кричать:

— Нет! Нет! Нееееееттт!

Люди оборачивались на сидящую на асфальте девушку и торопливо шли дальше, принимая ее за сумасшедшую или пьяную. Ливень хлыстал всех, гоня в укрытие. Раздались раскаты грома, предупреждая о начале грозы. На улицах практически никого не осталось, кроме несчастной девушки и пролетающих мимо машин. Брызги окатывали Вилу вновь и вновь. Зубы сводило от холода. Мокрая одежда тяжелым грузом сидела на ней. Тело разрывалось от боли.

Кто-то положил руку ей на плечо и что-то спросил. Вила вся сжалась, ожидая еще одного удара. Подняв глаза, она узнала в подошедшей врача, делавшего ей УЗИ.

— Вы? — удивилась докторша. — Что с вами произошло? Почему вы здесь?

Взгляд ее упал на кровавые пятна на бриджах.

— Сейчас я вызову скорую! Только не шевелитесь!

Вила и не собиралась этого делать. Силы оставили ее. Вокруг все закружилось, унося темным вихрем в мир, где не было боли и страха. Она погрузилась в бесконечную пустоту.

Очнувшись, Вила с удивлением оглянулась вокруг, осматривая провода, слушая равномерный звук прибора. В палате царили белизна и стерильность. Даже стекла и те сверкали чистотой. Взгляд Вилы остановился на мирно посапывающей медсестре. Она открыла рот, чтобы ее позвать, но там пересохло все настолько, что ей не удалось издать ни звука. Попытка пошевелить затекшими руками также ни к чему не привела. Тогда напрягшись всем телом, она постаралась присесть. Раздался звук удара металлического предмета об пол. Медсестра тут же вскочила и что-то прокричала ей. Вила почувствовала головокружение, а с ним вернулись и страшные воспоминания. «Он ушел!», — с надрывом кричало ее сердце, а голос безмолвствовал. Внутри она почувствовала пустоту. Несколько месяцев она ощущала внутри себя маленькую жизнь. Ребеночек уже начал шевелиться внутри. С ним Вила скрашивала одинокие вечера, рассказывая о случившемся за день, о планах на будущее. Мечты практически реализовались. Ребенок был ее ниточкой к свадьбе с Александром. Теперь все рушилось, словно в красочном калейдоскопе сломали стекло, которое держало яркие осколки вместе, создавая иллюзию гармонии и надежности.

Она почувствовала, как в груди все сжалось, а в горле застрял комок, мешающий дышать. Тело начало сотрясаться от хриплого кашля. Медсестра говорила успокаивающие слова, придерживала, чтобы лучше откашляться. Виле хотелось прогнать ее от себя и умереть. У нее теперь ничего не осталось. Рука потянулась к животу.

— Ребеночка спасти не удалось. Да и вы были на волосок от смерти. Третий день уже здесь лежите, — сказала женщина в белом халате, заметив жест больной.

Вила задохнулась от нахлынувших эмоций. «Ну, зачем, зачем ее спасли?!». Кашель усилился. По телу пробежала судорога.

Медсестра, испугавшись, побежала за врачом, а Вила согнулась от боли. Голос наконец-то подчинился ей и надрывно зазвенел:

— Нееет! Нет!