Чертовщина за свой счет

– Не-а, там ничего не тикало. – Стас сосредоточенно пытался разглядеть подошву своих кроссовок. – Блин! Жвачка прилипла!

Следующая минута была посвящена соскребанию жвачки металлическим рублем, обнаруженным в кармане моей куртки. Попутно выяснилось, что пакет был получен совсем не в кинозале. Незнакомец со Стасиком неслись навстречу друг другу по коридору, причем дядька, приметив мальчика, резко сбавил темп и буквально поймал его в объятия. Тяжело дыша, объяснил, что в каюте номер сто двадцать семь оплакивает пропажу тетенька-растеряха. И, не спрашивая согласия ребенка, велел достать из большого пакета маленький, но тяжелый сверток и тихонько подкинуть его растрепе в коридорчик. Лучше куда-нибудь в уголок – потом сюрприз будет. Сам дяденька подождет его в холле. Они вместе заглянут к тетеньке в окошко и сообщат радостную новость. Разумеется – за большую шоколадку. Возможно, Стасик именно так бы и поступил, но… помешало хорошее воспитание: прежде чем войти, он предварительно постучался. Дяденька исчез. Жалко – дал бы ему в глаз. Из своего пистолета. Я позволила себе фыркнуть: дядька-то большой и сильный – как поймает!

– Не пойма-а-ет! – расхрабрилось дитя. – Он старый.

– Как бабушка?

– Не… Бабушка Рая совсем старая. Он, как вы, только вы поновее. У него волосы здоровски росли: одно ухо под волосами, другое – голое. Стал очки поправлять, они у него как зашевелятся! Я потом пробовал – не получилось. И бабуля свои очки отняла.

– Подожди, шевелились очки?

– Да волосы же! Кудрявые такие, как у моей мамы.

Разговор ребенку явно наскучил, и он старательно стал прицеливаться в Наташку, благо первое попадание сошло с рук. Я постаралась предотвратить несчастье и направила руку Стасика в другую сторону. Кто ж знал, что оттуда выплывут две девицы с сигаретами. Да еще затягивающиеся в унисон.

– Минздрав предупреждает… – постаралась я смягчить ситуацию.

Стасик мгновенно спрятался за меня.

– Нарожают детей на старости лет и балуют до одурения! – возмущенно изрекла одна из них, осторожно вытирая свободной рукой физиономию. Вторая рука по-прежнему сжимала уже бесполезную сигарету.

– Надеюсь, вода не из унитаза, – проронила попутчица, предусмотрительно выкинув мокрую сигарету за борт, и потрясла головой, избавляясь от излишков влаги. Потом осторожно – указательными пальчиками – провела по лицу, стараясь не уничтожить макияж. Рот при этом смешно открылся. – Это перст судьбы, – вздохнула она. – Пора завязывать с курением.

– Детей, между прочим, иногда и воспитывать надо! – не унималась первая девица, протягивая свой мокрый платок соседке.

– Можно подумать, вас утопили! – вступилась за нас Наташка. – Ребенок есть ребенок. Провели мелиорацию – и гуляйте дальше. Перед сном умываться не надо. Учитесь видеть в плохом хорошее.

Нет, вторая девица мне определенно нравилась. Она исподтишка подмигнула Стасику, осмелившемуся явить присутствующим лукавую мордашку.

– Слушай, браток, будут проблемы с мишенями – обращайся. – И, помахав ему ручкой, утащила продолжавшую возмущаться подругу дальше.

Молчавшая до сей поры бабуля торопливо стала прощаться – Стасику пора спать.

– Да-а-а, сейчас меня уложишь, а сама на дискотеку, – сопротивлялся внучек. – Не хочу спать!

– Ну что ты, милый. Какая дискотека! Пойдем, я тебе почитаю. Хочешь книжку, хочешь мои стихи. И вытрись сейчас же! С этим дурацким пистолетом ты сам весь вымок. – Бабушка возобновила прощание с Наташкой, а я решила помочь ребенку, достав свой носовой платок.

– У меня есть, – расстроенно пробурчало дитя, вытягивая из джинсиков аж два платочка. – Это мой, а это дядькин. Он его уронил, когда я в каюту постучал. Блин! Хотел отдать ему.

– А мне можешь отдать? – мигом сориентировалась я.

– Бери. На фиг он мне нужен-то. Слюнявый. Дядька им все время рот закрывал. А вам он зачем?

– Для коллекции. Знаешь, кто что коллекционирует. – Подавляя чувство брезгливости, я кончиками пальцев взяла скомканную тряпочку, положила в свой носовой платок и убрала в карман.

– Знаю, – уверенно произнес ребенок. – Мой дедушка колецинирует баб. Так моя бабушка Нюся говорит. А я, когда был маленьким, собирал динозавров. Только надоело.

– Стасик! Попрощайся с бабушками. Мы уходим.

Я, признаться, онемела. Наташка на «бабушек» не прореагировала и мило попрощалась за нас двоих. Разгадка была проста: подруга состарила нас лет на двадцать, заявив собеседнице, что эксперимент с омолаживанием длится уже десять лет после нашего выхода на пенсию. Я ужаснулась – значит, мне сейчас где-то шестьдесят пять!

– Хорошо сохранилась, – беспечно отозвалась подруга.

– А ты не боишься проснуться завтра сверхпопулярной?

– Не боюсь. Я пообещала бабуле поделиться с ней кое-какими секретами сохранения молодости, если она оставит наш разговор в тайне. Она заинтересована в неразглашении, ибо хочет утереть нос всем родным и знакомым. Последних, кстати, за счет этой поездки значительно прибавилось. Кстати, как я поняла: старушка пишет стихи? Романтическая натура.

Каюта была закрыта. Я на всякий случай подергала несколько раз за ручку двери и даже постучала.