Чертовски весело

Мне неловко было смотреть почему-то на пару впереди, и я вертела головой по сторонам. А потом вообще перешла на другую сторону тротуара.

А чего? Дорогу к дому Юлии Львовны я знаю, так что не потеряюсь. А вот, кстати, нужно быстрее Новичковой и Григорьева добраться до ее дома и проверить, все ли там чисто.

Я намного перегнала Александра Владимировича и Юлию Львовну и достигла двора дома Новичковой.

А они даже не заметили, по-моему, моего отсутствия. Александр Владимирович, может быть, и заметил, а вот Юлия Львовна точно не заметила. Она своим новообретенным супругом была поглощена полностью.

У подъезда Новичковой стояла черная «девятка». Помнится, когда в обличье опера я была здесь, никакой «девятки» не было. В этом дворе вообще никаких машин не было. На въезде во двор шлагбаум металлический стоял. Проволочкой к дереву прикрученный.

Я оглянулась – шлагбаум открыт. Проволочку то ли срезали, то ли скрутили – издали не разберешь.

Факт, конечно, не вопиющий, но проверить надо. И тем более, кроме этой машины, никаких больше во дворе нет.

До появления во дворе Григорьева с Новичковой оставалось минут пять. Следовательно, несколько минут у меня на все про все есть.

Минут четыре-пять, скажем…

Не приближаясь, насколько это было возможно, к «девятке», я обогнула двор и подошла к несомненным очевидцам снятия шлагбаума – бабушкам на лавочке.

– Здравствуйте, – поздоровалась я. Их трое сидело – толстая такая, маленькая сухенькая и третья – в платочке.

– Вы не видели, когда шлагбаум сняли? – спросила я.

– Да видели, как же! – загалдели бабушки, а которая в платочке – громче всех. – Примерно час назад машина вон черная приехала. Проволоку-то отвинтили, да к подъезду заехали.

– В гости, наверное, приехали к кому-нибудь? – предположила я.

– Да кто ж его знает, – ответила мне третья, в платочке, – чтой-то мы такую машину не припомним. И не выходили из машины и в подъезд не заходили. Раз только вышли, чтобы проволоку отвинтить. И все – больше не выходили.

Все ясно. Спасибо, старушки.

Тут бабушки загалдели о том, как хорошо было, когда въезд во двор загораживал шлагбаум, и машины не шумели, и детишки не боялись.

Из «девятки» меня не заметили. Ну, по крайней мере, никак не отреагировали.

И правильно, и не надо реагировать.

Наскоро попрощавшись с бабушками, я быстрым шагом направилась к выходу из двора, откуда вот-вот должны были показаться Александр Владимирович со своей благоверной.

Не пойдем мы сегодня к Новичковой, сдается мне. Пойдем все-таки ко мне. Надеюсь, что тетя еще не вернулась с дачи. Не должна бы – только послезавтра собиралась.

Я оглянулась на черную «девятку». Как псина у дверей стоит. В машине приоткрылось окошечко, оттуда выкатился клуб табачного дыма и вылетел окурок. Окошечко закрылось.

Нет, я совсем не боялась драки с этими… которые в машине. То, что они не с благими намерениями сюда пожаловали, это понятно.

Просто-напросто, если случится драка, неизбежен шум. Бабушки, опять же – свидетели. Приедет милиция, начнутся ненужные и даже опасные для меня разговоры. Уж лучше спокойно удалиться. Благо, где переночевать, мне есть. Нам, то есть.

Показались Григорьев с Новичковой. Ба! Да они целуются. Прямо на ходу! Прямо, как подростки на школьном выпускном вечере. Шаг только немного сбавили. Ну ничего, из машины их пока не видно.

Я пошла прямо на них.

* * *

Через час примерно мы все той же компанией подходили к моему подъезду: я – впереди, голубки – сзади.

Надеюсь, уж у меня дома никто нас не тронет.

У моего подъезда стояло несколько машин. Они всегда здесь стоят. Тетя получила квартиру еще в застойные времена в престижном районе. Да и дом хороший.

Пенсионеров в доме немного осталось. Большинство квартир раскупили всяческие состоятельные господа. Вот и приходится каждый божий день наблюдать под окнами – у подъездов – кучу иномарок.

Как тут разберешь, кто свой, а кто приезжий. Я на них и внимания не обращала.

Мы вошли в подъезд. На всякий случай я остановилась и прислушалась. И голубкам велела остановиться и замолчать. Помолчать минуту.

Вроде тихо – никого в подъезде.

Я на слух это очень легко определяю – опыт. Обычный человек не может в течение минуты не произвести никакого звука. Вздох ли, едва слышное движение его всегда выдадут.

Лифт, как обычно, не работал. Мы поднимались со второго этажа уже на третий, когда у подъезда хлопнула дверь автомобиля.

Потом – дверь подъезда. Приоткрылась на несколько секунд и хлопнула.

Это как понимать? Подъезжать – никто не подъезжал. В машине сидели и потом вышли.

И здесь нас тоже ждут, что ли?

Я сунула Григорьеву ключ от квартиры:

– Поднимайтесь ко мне, запритесь и сидите. Никому не открывайте. Кроме меня, конечно, – шепнула.

Григорьев кивнул. Рот у него был приоткрыт. У Юлии Львовны рот тоже был приоткрыт.

– Быстрее!

Они, спотыкаясь, побежали наверх.

Сзади – внизу – тоже послышались торопливые шаги. Значит, и правда, – нас ждали.

Вот уж обложили, так обложили!

Ну ничего, ребята, сейчас я вас задержу.