Чертовы котята

Ничего не ответив, я подошла к бару и взяла бутылку фруктового лимонада. Вытянула под столом ноги. Хотелось принять горячий душ, но Юлия, похоже, никуда не торопилась. Она сидела, поглядывая на группу мужчин за соседним столиком. Симпатичные ребята, на вид лет по тридцать. Вскоре некоторые из них заметили взгляды Юлии и начали строить глазки в ответ. Я сидела спокойно, не вмешиваясь в их игру даже тогда, когда один подошел и поинтересовался у Юлии, что она делает сегодня вечером. Юлия извинилась, сказав, что вечером у нее свидание с главным мужчиной ее жизни. У меня в ушах зазвучала песня «My Heart Belongs to Daddy». [1]

Неужели Гезолиан позволил своей дочери спать с Сюрьяненом из деловых соображений? Королевские семьи и правители часто заключают браки в политических целях, так почему этого нельзя делать ради бизнеса? Сюрьянен любил Юлию, но в ней я не заметила никакого интереса к жениху, кроме делового.

Отказ мужчину не смутил, и он принялся выпрашивать у Юлии номер телефона. Она сделала высокомерное лицо и отвернулась. За соседним столиком болтали, смеялись и пили глинтвейн. Юлия допила чай и поднялась. Мужчина возле нас показал жестом, что девушка разбила ему сердце, но она лишь рассмеялась в ответ. Надеюсь, парень не слишком расстроился.

Давид дремал на водительском месте, но, зная его, я прекрасно понимала, что в случае опасности он проснется и соберется в десятую долю секунды. Но для Юлии он разыграл целое представление. Мне пришлось громко постучать в окно, прежде чем он проснулся, недоуменно взглянул на нас и, сладко потянувшись, отправился открывать заднюю дверь. От запаха его туалетной воды волоски на моей коже поднялись дыбом, а внизу живота разлилась горячая волна. Я даже боялась того, какую власть имеет надо мной Давид! И прекрасно знала, что сделаю все возможное, лишь бы выбраться к нему вечером и побыть хоть немного наедине!

Юлия выразила желание зайти в магазин сыра, а я обнаружила, что кончился защитный крем для лица, и Давид высадил меня у супермаркета.

— Я живу на этой же улице, в двадцать первом доме.

На самом деле он уже раньше сказал мне, что его дом — номер тридцать восемь. Наверное, таким образом он приглашал меня на девять вечера. На парковке перед супермаркетом было некуда поставить лимузин, и Давид повез Юлию к сырной лавке.

Полагаю, по мнению Сюрьянена, я не имела права оставлять Юлию ни на мгновение, но я надеялась, что при необходимости Давид сможет ее защитить. Разумеется, если это не будет противоречить его интересам. Я уже зашла в супермаркет, как вдруг сообразила, что дочь врага могла бы служить Давиду прекрасным объектом для похищения и шантажа. И я, ее личный охранник, бездумно оставила ее одну в обществе временного водителя, который может воспользоваться ситуацией. Но неужели Давид способен так подло поступить со мной? Я снова была готова поверить чему угодно.

Я быстро нашла защитный крем, но в кассу стояла длинная очередь. Когда передо мной остался всего один человек — крошечная японка, я уже изнемогала от нетерпения. Женщина покупала бананы и рылась в карманах, пытаясь объяснить кассирше, что у нее куда-то делась купюра, но та не понимала по-английски. Японка занервничала и принялась плачущим голосом спрашивать, говорит ли кто-нибудь в очереди по-английски. Желая поскорее вернуться к Юлии, я пыталась помочь японке, но перевести ее слова на французский все равно не смогла. Я была готова расплакаться, но вместо этого истерически рассмеялась. К счастью, стоявшая сзади пожилая пара владела обоими языками и помогла несчастной покупательнице.

Я бросилась бегом к сырному магазину. Лимузина на парковке не было. Запыхавшись, я ворвалась внутрь и увидела Юлию, которая не торопясь пробовала сыры. Я тоже была голодна, поэтому присоединилась к ней, отказавшись, правда, от предложенного хозяином красного вина.

— Папа предпочитает твердые сыры. Я возьму ему вот этот.