Черты и силуэты прошлого - правительство и общественность в царствование Николая II глазами современника

Не останавливающийся в карьерных целях ни перед каким нарушением не только духа, но и буквы закона, Харузин проявил необыкновенную изобретательность в деле проведения выборов в законодательные учреждения и, следовательно, с точки зрения избравших его лиц, оправдал в полной мере оказанное ему доверие. В какой степени его деятельность оказалась полезной для государства — другой вопрос, хотя надо сказать, что он был лишь техническим исполнителем преподанных ему заданий.

Продержался Макаров на должности министра внутренних дел сравнительно недолго, как я уже сказал, ничем не отметив своего пребывания во главе внутренней политики государства. Споткнулся он на том же Распутине. Узнав через посредство департамента полиции, что у каких-то частных лиц имеются не то выкраденные у Распутина, не то проданные им несколько писем к нему государыни, Макаров приложил все усилия к их приобретению, что ему, за весьма крупную сумму, и удалось. Получив эти письма, Макаров поспешил передать их государю. С какою целью он это сделал, понять трудно. Письма государыни были, разумеется, самого невинного свойства, касались здоровья наследника и сводились к испрошению его советов и благословений. Изъять эти письма из частных рук и тем прекратить возможность их превратить в рыночный товар было несомненной обязанностью царского министра. Но этим, казалось бы, и должна была ограничиться его деятельность в этом отношении. Макарову захотелось, по-видимому, на этом еще выслужиться: проявить свою преданность царской семье, а также уменье охранить ее от всяких неприятностей. Формальный ум Макарова, очевидно, не позволял ему постигнуть, что передача писем государю могла быть и ему и государыне лишь весьма неприятной. Велико должно было быть, следовательно, изумление Макарова, когда в ближайшие дни после этого он безо всякого предупреждения был уволен от должности.

Заместителем Макарова явился полтавский губернатор Н.А.Маклаков. По внешности Маклаков был прямой противоположностью Макарову; круглый, розовый, с веселой улыбкой на лице, он был типичным провинциальным^[638] франтом, дамским угодником, забавным рассказчиком и был известен как неподражаемый анекдотист. В сущности, Маклаков напоминал не столько провинциального администратора, сколько известный тип состоящего при таком администраторе чиновника по особым поручениям. Тип этот в провинции был весьма известен, а возлагались на него поручения не столько губернатором, при коем он числился, сколько губернаторшей по самым различным домашним и светским делам. На должности управляющего Тамбовской казенной палатой он сумел прельстить местную меценатку Александру Николаевну Нарышкину[639], очень близкую ко двору, что и дало ему место полтавского губернатора, где во время торжеств по поводу двухсотлетия Полтавской битвы с ним познакомился государь, которому он сумел понравиться[640]. Выбор государем Маклакова был, по-видимому, совершенно личным, и Коковцов никакого отношения к нему не имел.

Как бы то ни было, Маклаков, попав на должность министра внутренних дел, очень быстро сообразил, что для того, чтобы удержаться у власти, необходимо сблизиться с крайне правым лагерем и демонстративно высказывать определенно правые убеждения, выражать это в том, что к земству относиться по меньшей мере подозрительно, а с Государственной думой быть лишь в формальных отношениях и отнюдь не входить с ее выдающимися членами в близкие отношения. Опоры же нужно искать в Государственном совете, само собою разумеется, в его правом крыле. Эту линию Маклаков наметил себе почти с места и продолжал ее держаться до самого конца, причем, по-видимому, сам себя убедил, что он убежденный сторонник абсолютизма, хотя, по существу, едва ли имел какие-либо сознательно выработанные убеждения. Прибавлю, однако, что арестованный еще при Временном правительстве, а большевиками впоследствии расстрелянный, он держал себя во время нахождения в тюрьме и при совершенном над ним убийстве с достоинством и проявил благородное мужество.

Управление свое министерством Маклаков начал с немедленного проявления своего глубокого провинциализма. Подобно Столыпину, в должности министра внутренних дел он увидел всероссийского губернатора и счел поэтому нужным ночью объезжать полицейские участки города Петербурга, что было по меньшей мере бесцельно. Со временем он, однако, сообразил, что обязанности министра внутренних дел несколько иные, нежели градоначальника, и подобные экскурсии уже более не предпринимались.

Само собою разумеется, что никакими широкими государственными задачами Маклаков не задавался и никаких существенных проектов в Государственную думу при нем внесено не было, за исключением лишь одного, а именно проекта учреждения мелкой земской единицы, первоначально выработанного еще при Столыпине.