Червь

— В общем-то — ничего. Ну, то есть ты можешь потом подать на меня в суд, но тебе придется доказать, что это была я, а это будет чертовски трудно, так как возникнут обоснованные сомнения, если я установлю задержку для симптомов. К тому же я довольно ценный кадр и смогу найти деньги на оплату судебных издержек. И не нужно забывать, что Кэрол, моя приемная мать, довольно крутой адвокат. Так что всё, что ты сделаешь, попытавшись меня засудить, скорее всего не причинит мне вреда больше, чем мои способности причинят тебе.

— Ты меня не успокоила.

— И не собиралась. Полагаю, ты должна или поверить в то, что я хороший человек, или отказаться от моей помощи, — она пожала плечами, пристально глядя на меня. — Есть в этом что-то поэтическое. Типа — вор больше всего боится быть обокраденным, а подонок... ну, ты поняла. Чем хуже ты как человек, тем больше ты будешь мучиться от мысли, что я с тобой сделала с задержкой в минуты, дни или даже годы. Но если ты хороший человек, то будешь склонна думать лучше и обо мне.

— А это так?

— Что?

— А ты сама хороший человек, Эми?

Она обиженно глянула на меня.

— Я тебе завидую — тебе так просто видеть мир чёрно-белым. Веришь или нет, мне хотелось бы думать, что я хороший человек. Всё, что я делала, было сделано потому что мне казалось, что на тот момент это было правильно. Но если оглядываться назад, то иногда цель не оправдывала средства, а иногда были непредвиденные последствия, — “например, Дина.” — Но я не думаю о себе как о плохом человеке.

— Тогда ты или ничего не знаешь, не понимаешь, или у тебя очень извращённый взгляд на мир.

— Возможно.

Она продолжила:

— На самом деле, мне всё равно. Если ты собираешься считать себя хорошим человеком... — она помолчала, покачав головой, — то не трать мое время. Скажи да или нет, чтобы я смогла пойти помочь другим людям.

Вряд ли это можно было назвать выбором. Долгий тяжелый путь к выздоровлению, которое может и не наступить, и чреватый потенциальными осложнениями, которые не замедлит подарить мне судьба, или излечение сломанного позвоночника с потенциальными осложнениями, которые решила подарить мне Панацея?

То есть какой бы вред она ни соизволила мне нанести — если уж зайдёт так далеко — он будет нанесен, чтобы сделать меня жалкой. Но тогда, по крайней мере, мне будет кого ненавидеть.

— Пожалуйста, — сказала я, — используй свою силу.

Она кивнула человеку в форме СКП и он вышел из закутка. Затем она подошла к краю кровати.

— Я сдвину твою маску, чтобы дотронуться до кожи.

— Даю разрешение, — сказала я. — Хотя мне интересно ещё с того ограбления, почему ты не могла протянуть руку и дотронуться до кожи головы?

— Без комментариев.

Ага, возможно, что-то насчет волос. Слабое место в её способностях? Может быть, ей мешает "мертвая" ткань?

Секунду она возилась с моей маской.

— Ниже, — подсказала я ей. — Маска перекрывается с остальным костюмом возле ключицы.

Она нашла нужное место, отодвинула маску и прикоснулась кончиком пальца к горлу, как будто проверяя пульс.

Боль мгновенно ушла. Дышать стало легче, я почувствовала тупое давление в сломанной руке.

— У тебя не зажившая до конца травма головного мозга.

— Это из-за Бакуды.

— Хм. Тут я бессильна.

Это не предвещало ничего хорошего, но я не была готова возлагать слишком большие надежды на то, что она говорила, и о чем, возможно, умолчала.

— Ладно, — мой голос окреп без изнурительного давления в груди и спине.

— Микротрещина в плечевой кости, повреждены нервы левой руки, ухудшена мелкая моторика.

— Правда? Я не заметила.

— Да. С этим я тоже не собираюсь возиться.

— Я этого и не жду, — нельзя позволять себе злиться на неё.

— Сломана рука, сломан позвоночник, трещины в ребрах, небольшие повреждения кишечника, почек и печени, внутреннее кровотечение. Займет пару минут.

Я кивнула. Все было серьёзнее, чем мне казалось. Из-за этого я немного растерялась.

Отчасти мне хотелось попросить прощения за то, что произошло во время ограбления банка, но из-за нашего предыдущего разговора могло показаться, что я пытаюсь отговорить её причинить мне вред.

Я почувствовала огромное облегчение, когда к ногам начала возвращаться чувствительность. Ощущения были острые, подобные удару током, но различались по виду от жара до холода и других незнакомых чувств, проходя от живота до кончиков пальцев, прощупывая каждый внутренний участок моих ног.

— Ой! — вскрикнула я , когда боль прострелила от бедер до лодыжек.

— Нужно было проверить нервы и восстановить связи, но я слишком устала, чтобы делать всё это моими способностями, а накачать тебя эндорфинами я не могу — скоро подойдут Оружейник, Мисс Ополчение и Легенда, чтобы с тобой поговорить, и мне сказали, что тебе для этого понадобится стопроцентно ясная голова. Так что будет немного больно.

— Подожди, что? Зачем мне нужна ясная голова, чтобы говорить с ними? Зачем им вообще со мной говорить?

— М-м-м... Я чувствую эмоции, гормоны и изменение химического баланса. Ты напугана.

— Конечно, блин, напугана... Ой! Бля, больно! — моя нога дёрнулась.

— Так будет каждый раз. когда я теряю концентрацию. Так что лучше лежи тихо.