Червь

— Это я тоже выясню, — сказал Учитель. — Хотел бы я, чтобы Лун сохранил труп. Если нам повезёт, герои не поместят хранилище под карантин и возьмут анализ ДНК.

— Я смогу это узнать, — сказала Контесса.

— Ты будешь помогать?

Она задумалась на мгновение.

— Скорее всего.

Затем она ушла.

Не верный пёс, всего лишь кошка, которая гуляет сама по себе.

И всё же она в его лагере. По крайней мере, сейчас.

— Хорошо, — кивнул он. — Это что касалось дела. Что нибудь ещё?

— Лун позвонил и оставил сообщение, сэр, — сказал ученик. — Оно понятно лишь наполовину. Он сказал, что если вы собираетесь расценивать это как разрыв соглашения, значит, так тому и быть.

— Заплатите ему. Это сохранит возможность для будущего найма.

— Да сэр. И у вас сообщение от Маркиза. Он примет вас сегодня в любое время.

— У вас есть координаты?

— Да, сэр.

— Я, видимо, иду с тобой? — уточнила Инженю.

Учитель кивнул. Как бы ему не хотелось отдохнуть и прийти в себя, он должен продолжать действовать.

— Святой?

Ученик в углу повернулся. Ему потребовалась секунда, чтобы сосредоточиться и сформулировать ответ:

— Сэр?

— Код Дракона. Есть какие-то изменения? Что-то значительное?

Святой медленно покачал головой.

— О чём ты думаешь? — спросил Сатир.

— Просто мысль, — покачал головой Учитель.

Кто одолел его команду хакеров? Отступник не был настолько уж хорош. Либо что-то пошло не так с его командой, либо Дракон начала действовать и скрывает от него этот факт.

Паранойя.

Он и Инженю шагнули к телепорту.

Маркиз сидел на ступенях широкого летнего дома. Перед ним стоял графин чая со льдом, а также тарелка с печеньем.

— Чай со льдом? — спросил Учитель.

— Слишком жаркое место я выбрал, чтобы переждать зиму, — произнёс Маркиз. — Здравствуй, Инженю. Как дела на любовном фронте?

Она слегка нахмурилась.

— Присаживайтесь, — предложил Маркиз, указывая на ступени.

Учитель сел. Сидеть было неудобно, у него не было даже намёка на способности оборотня.

— Итак. Обсудим сначала дела, или начнём с бессмысленного обмена любезностями?

— Несколько минут назад я бы сказал «с дела», — произнёс Учитель. — Но дел и так навалилось достаточно. Как поживает твоя семья?

Маркиз потянулся, взял печенье и предложил одно Инженю.

— Чай со льдом? Учитель? Инженю?

Учитель взглянул в небо. Солнце беспощадно пекло.

— Воспользуюсь твоим предложением.

— Пожалуйста, — сказала Инженю.

Маркиз наполнил два стакана и протянул их гостям, затем налил себе.

— Кстати говоря, если ты снова заговоришь о моей дочери, Учитель, я сделаю тебе лоботомию.

— Я понял, — кивнул Учитель.

— Иголкой вверх по ноздре, прокалываешь переднюю часть мозга, соскребаешь… я отклонился от темы. Ты не можешь говорить о ней так, чтобы это не напоминало угрозу, так что будет лучше, если ты совсем не будешь затрагивать эту тему.

— Я способен так и сделать, — сказал Учитель.

— Впрочем, раз уж ты спросил, — улыбнулся Маркиз, — она распрощалась со своей семьёй.

— Что это значит?

— Значит то, что значит. Отправила всё плохое на покой. Движется вперёд, ну… к плохим вещам. Но хорошим путём, я надеюсь.

— Полагаю, плохие вещи, которые будут у неё в будущем — это ты. Значит, ты продолжаешь работать? — спросил Учитель.

— А ты смог бы завязать?

— Нет, но увяз в делах, и я никогда не прекращал ими заниматься. Я задавался вопросом, смог бы ты бросить, после такого длительного перерыва.

— Я был лидером тюремного блока. Едва ли это можно назвать отдыхом от суперзлодейства.

— Но ты остался и без своих дел, и без партнёров, а через одиннадцать лет в Клетке у тебя не осталось ничего, к чему можно было вернуться.

— А я сразу же вернулась в дело, — тихо сказала Инженю. — Было чудовищно одиноко.

— Возникает вопрос, — произнёс Маркиз. — Может ли человек измениться? Полагаю, если бы это и произошло со мной, то причиной могла бы стать моя дочь. В конце концов, ведь именно из-за работы её и забрали у меня в самом начале.

— Но ты собираешься вернуться?

— Можешь считать это нарциссизмом. Я слишком сильно люблю «Маркиза», чтобы с ним распрощаться.

— Настоящий Нарцисс любил себя так сильно, что умер от жажды, — сказал Учитель. — Возможно, это форма расстройства личности. Форма безумия.

— Странный взгляд, — заметил Маркиз.

— Разве нет? Я очень долго сосредоточен на большой картине, и я занимаю положение одного из самых могущественных злодеев. Мои планы приносят результат. Я получаю то, что хочу. Я ищу что-то на ином уровне. Чего мы хотим?

— Человечество как целое, или мы как отдельные люди?

— И то, и другое, — ответил Учитель.

— Ты долго над этим думал. Сначала выскажи свои идеи.

— Ты спрашивал, может ли человек измениться. Я смотрю на нас, на людей, с которыми мы взаимодействуем, и вижу безумцев и чудовищ. Дело в нас, как личностях, или дело в самом человечестве? Я могу использовать свою силу, могу создать команду для решения этого вопроса, но не уверен, что мне понравится ответ. Я бы хотел измениться, и это во сто крат проще, потому что я могу лгать себе, невзирая на результат.

— Что ведёт, я полагаю, к сути твоего делового предложения.