Червь

— Мои соболезнования, — произнесла Аннетт. — Хотя… как-то неправильно выражать соболезнования по поводу своей собственной смерти.

Тейлор слегка улыбнулась.

— Я думаю, вполне допустимо чувствовать себя странно. Я просто, э-э-э, простите за эгоизм, но я просто хотела увидеть ваше лицо. Или её лицо.

Аннетт кивнула. Она медленно выдохнула, едва не присвистнув.

— Если вы хотите, чтобы я ушла, я уйду. И жизнь снова станет нормальной.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — тихо сказала Аннетт. — Но мне кажется, это несправедливо — удерживать тебя. Я хочу, чтобы ты осталась, потому что мне любопытно, в то время, как ты испытываешь настоящее, подлинное чувство ко мне… к другой мне. Я боюсь ранить тебя.

— Это я переживу, — кивнула Тейлор. — Не беспокойтесь за меня. Я прочнее, чем выгляжу. Я готова удовлетворить ваше любопытство и ответить на любые вопросы.

— Ты..?

— Тейлор, восемнадцать лет, — начала отвечать на вопросы Тейлор.

— Я, должно быть, была в колледже…

— Вы... она была. Она встретила потрясающего чудака с тёплым сердцем и невероятно страстными чувствами. Он боготворил её, и она… Мне кажется, он разрешил ей делать то, что она действительно хотела, именно тогда, когда родители её изо всех сил контролировали. Бабушка так и не простила моего отца за то, что он увёл её дочь с пути, который она для вас приготовила.

— А мой отец?

— Дедуле он нравился, но не настолько, чтобы признать это перед бабулей.

— О. Моя мать ни за что не согласилось бы на то, чтобы мои дети звали её бабулей.

— Мне кажется, мама и папа поощряли, чтобы я их так называла, в качестве небольшой мести.

Аннетт улыбнулась.

— И чем она в итоге занималась?

— Преподаванием. Она была профессором в университете. Преподавала английский.

Аннетт взглянула на книгу, но ответила с недоверием:

— Вообще-то, боюсь, я не могу это представить.

Тейлор кинула.

— А твой отец?

— Он пришёл на эту землю вместе со мной. Он скоро заедет забрать меня, мы остановились в отеле, а сейчас он проходит собеседование на работу, если его не возьмут, мы вернёмся в Бостон. Я спрашивала его, и он сказал, что не хочет с вами встречаться. Может быть, он мельком взглянет, когда будет меня забирать, если появится такая возможность, но эта потеря сломала его. Он и я, мы пытаемся оправиться, во многих смыслах.

Аннетт кивнула.

— Некоторые новости оттуда, которые показывают здесь… в них невозможно поверить. Разрушения были и у нас, но они сравнительно невелики. Если можно называть так гибель пятисот миллионов человек.

— Нет, потери и вправду сравнительно невелики, — согласилась Тейлор.

— Я… должна признать, что по мере того, как ты удовлетворяешь моё любопытство, мне всё больше и больше не хватает слов. Я чувствую, что должна сказать что-то важное, чтобы ты не потратила столько времени на поиск женщины, которой нечего сказать. Было бы легче, если бы я знала, чего ты хочешь. Сейчас мне трудно сформулировать мысль.

— Я не жду ничего назидательного или мудрого, — сказала Тейлор. — Я подумала, что встречусь, напомню себе о том, как она выглядела. Я… в общем-то чувствую себя так же как и вы. Я много чего хочу рассказать и объяснить, о том, что касается меня, я хочу поговорить о том, что только что пришло мне в голову, но даже чтобы просто начать, мне придётся наспех пересказывать весьма длинную историю, а я не уверена, что мне хватит храбрости рассказывать всё до конца.

— Ты хочешь попытаться?

— Рассказать историю?

— Или то, что пришло тебе в голову.

— Много чего случилось. Моя мама умерла, у меня были тяжёлые времена в школе, я связалась с плохой компанией, и мы с отцом разошлись. Снова и снова я мечтала о совете, который дала бы мне мама, чтобы найти направление, или чтобы лучше понять, что происходит. Не… не пугайтесь. Я не жду этого от вас. Я не хочу ставить вас в неловкое положение. Дело в том, что сейчас всё это давно закончилось, но перед тем, как я пришла сюда, кое-кто попросил меня сделать выбор.

— Выбор?

— Между жизнью и смертью. Или так я поняла. Я выбрала смерть, а она дала мне жизнь, и я всё ещё пытаюсь понять почему.

— Я не уверена, что понимаю. Это имеет какое-то отношение, — Аннетт махнула кистью, — к силам?

— Нет. Это про раскаянье. Попытка примириться с окружающим.

— Тебе только восемнадцать. Почему в таком возрасте тебя беспокоит что-то подобное?

— Потому что мне конец. Моя жизнь закончена, с точки зрения любых целей или желаний. Неважно, насколько сильно я буду теперь стараться, я никогда не смогу сделать что-то и на одну десятитысячную столь же важное как то, что я делала раньше.

Тейлор заметила, как люди оборачиваются, реагируя на повышенный тон, на её всплеск эмоций, и заставила себя успокоиться.

— Прежде чем дать тебе ответ, мне возможно, потребуется услышать полную историю, — сказала Аннетт. Её голос, в отличии от голоса Тейлор, был спокоен. — Но мне кажется, на краю гибели оказываются многие люди, и я совершенно уверена, что они чувствуют то же, что и ты.