Червь

У паренька уже явный приход, он готов. Еще чуть-чуть и его захлестнёт горячая волна наслаждения. Он хватается за её сиськи, кусает в шею. Его спина изгибается вопросительным знаком, и теперь со стороны они похожи на спаривающихся овчарок.

Ага, вот так… Да… Да… да…

Я давлю мочевой пузырь. Еще давлю…

Паренёк и бабёнка стонут взахлёб.

Я давлю…. Давлю… жму… волна мурашек пробегается по моим рукам и мы кончаем! Вместе!

Последние капли мочи падают мне на штаны. У паренька с конца капает на пол. Я быстро спрыгиваю с бочки и прячусь за ней, накрывшись тенью, пропитанной ароматом мочи.

— Нам долго ждать! — кричат снаружи недовольные гости.

— Иду, — спокойно отвечает парень, приподнимая штаны до колен.

Женщина надевает рубашку, пряча свои офигенные сиськи. Паренёк к ней наклоняется, желая поцеловать, но та, как последняя сучка, от него отворачивается. Паренёк оказался не промах.

Хватает её за плечо, тянет к себе и говорит:

— Я еще хочу!

— Но…

— Вставай на колени, быстро!

Она послушно встаёт на колени, подкладывая под них юбку. Мужские ладони обвивают женскую голову, пальцы погружаются в пышные волосы… но тут мне уже нихуя не видно! Встали спиной, бляха! Вижу только блестящий от пота тощий зад, поросший чёрными волосами.

Минуту он подёргал её голову, затем снова скривился, как будто желудок скрутило спазмом, и простонал:

— Я всё…

Ну, наконец-то! Я надеюсь на этом всё? А то я уже охренел тут сидеть! Домой хочется…

Она встала с колен, а он поспешно напялил штаны. В этот раз она потянулась к нему за поцелуем, но парень ловко увернулся. Во какой хер! Мог бы и поцеловать девушку! В губы! С языком!

У паренька тело тощего доходяги. Даже под рубашкой виднеются рёбра. Тонкие руки. Но зато есть работа, есть баба. Мне бы его тело, но обслуживать по ночам пьяниц — это не моё. Ну их нахер, обоссаных алкашей! Другое дело тело отца! Здоровое, накачанное, красивое! А хотя, что я знаю о нём? Вот именно — нихуя не знаю! А надо бы…

Закончив прихорашиваться, они разделили между собой обязанности: бабёнка взяла несколько кувшинов, паренёк — деревянный половник. Подошли к бочкам, и тут я снова почувствовал нотки страха. Вот они еще ближе, и уже адреналин, растекаясь по жилам, вытеснил страх. Мне стало чертовски любопытно — засекут новый рецепт напитка или даже носом не поведут?

Паренёк зачерпнул, налил в кувшин, и тут я вижу, как тонкая струйка стекает с половника прямиком бабе на пальцы. Она быстро слизывает жидкость. Я напрягся, и в тот же момент захотел ржать, но удержался. Заткнул рот руками и начал угорать про себя.

— Слушай, — говорит она, — а вкусно! Что ты добавил?

— Да как всегда…

Ага, как же! Как всегда!

Набрав кувшины, они вышли.

Напряжение спало. Я выдохнул и растянулся в немой улыбке. Я, конечно, польщён, но это полный пиздец! Она реально сказала “вкусно”! Ну раз так, то это даже плохо! Никто не поймёт прикола.… Не почувствует явной подмены. Ну и похер, самое главное — это буду знать я! Надеюсь, этого мне хватит, но при условии, что я лично это увижу! Увижу результат своих тяжких трудов.

Убедившись, что никого нет рядом, я вышел следом. Из-за барной стойки было видно, как парочка подошла к столу бухариков, и начала разливать бодрый напиток по кружкам. Компания заметно оживилась, учуяв сладостный аромат хмеля.

— Мне первому! — заорал козлобородый.

— Нет! — перебил его патлатый, — Мне первому! Я главный!

Никогда бы не подумал, что моя моча может привезти к столь жарким дебатам. Ну не стоит так переживать, мужики, хватит всем! А если вдруг закончится, я буду рядом, всегда готовый пополнить столь бесценные запасы пенного!

Считанные секунды, и кружки пьяной компашки были полны. Я замер. Приближался апогей моих мучений. Я ощутил возбуждение и трепет от предстоящего зрелища. Я как повар, наблюдающий с кухни за посетителями ресторана через узкое окно — мясо стухло, но, продержав его в уксусе около часа и приправив перцем, — гостям точно понравиться.

Вот они подносят кружки к губам. Нюхают. Всё правильно, хорошему напитку надо дать подышать, сразу пить не стоит. Продолжают нюхать, и, ничего не заподозрив, начинают выпивать. Не отрывая глаз, я следил за патлатым. Следил, как его кадык дергался при каждом глотке. Следил, как капли моей мочи стекали с его губ на одежду. Да, давай, продолжай пить! Осуши всё до последней капли!

И он осушает. Громко отрыгивает и просит добавки.

— Новый сорт? — спрашивает он, подставляя кружку парнишке.

— Да, — уверенно расхваливается бармен. Пиздит как дышит! Новый сорт…

— Тащи еще, твоего кувшина не хватит на всех!

Я чуть не поперхнулся, с трудом сдерживая смех. Компания долбаёбов радостно его поддерживает, осушая свои тары.

Парнишка разливает всё до последней капли и уходит, двигаясь в мою сторону. Пора валить! Я в наглую метнулся к стене, уже не боясь запалиться, и прыгаю в окно, оперевшись о подоконник. Не знаю, может меня и заметили, а может и нет. Уже не важно. Мне похуй, я на свободе, с пустым мочевым пузырём. И с ведром. А кстати! Где оно?