Червь времени (Подробности жизни Ярослава Клишторного)

Странно-приятное ощущение - словно они одни-одинешеньки в мире, и вокруг тишина. Солнце отражалось от окон и нельзя было различить - есть ли в них свет или нет. Стояла минута пустоты и никто никуда не шел. Но даже их было слишком много.

- Ты ведь зайдешь за Ольгой?

Кажется она хотела возразить или пожать плечами, но вовремя остановилась и покорно кивнула. Когда Марина скрылась в арке, Слава посмотрел на свои окна, но взгляд вновь споткнулся об ослепительную солнечную завесу, хотя ему все-таки показалось - на него оттуда смотрят. Он помахал рукой. Подошел к лавочке, сел на холодное дерево и стал ждать.

Ждать одиночества. Странное и бессмысленное занятие. Недостижимый идеал. Давно ушедший феномен, существование которого не выдержал и сам Творец. Что такое одиночество - пустые улицы? завешенные солнцем окна? тишина? желание никого не видеть? Холод, небо и я. Начальная стадия ухода из мира - начинаем с природы, ядовитой зелени, потом друзья и любовницы, привычки и увлечения, стремления и желания, коими должно пресытиться, обожраться. Здесь не нужен природный цикл, тут все в моих руках.

Но где тот нулевой горизонт, предел, к которому столь влечет человека-червя? Удовольствие не только в ограниченности, но и в принципиальной конечности. Тут - мудрость, жестокая и честная, так долго не дающаяся человечеству, которого, впрочем, уже нет. Примитивизм пустоты - слишком уж благостная концепция. Ничего нет, ничего не в силах потерять. А если есть? Если здесь заключен жесткий смысл Вселенной - терять? Приобретать и терять? Именно в этом можно узреть личное понимание ограниченности, которое, опять же, не имеет смысла кому-либо доказывать.

Скольжение по вершинам слов. Духовная импотенция, или только красивая категория. Невозможно жить для других. Только для себя. Поэтому человек даже не галактика. Одной больше или меньше - кто заметит. Он есть все, личная бесконечная Вселенная, Мироздание, но ежесекундное крушение, схлопывание, аннигиляция Миров не должно вызывать ни капли сожаления. Важен только ты, личное завершение подобно пыли, попавшей в нос.

Слава расчихался. Он судорожно рылся в карманах, но прилипчивая крошка никак не хотела отстать, пришлось просто прижать пальцем верхнюю губу. Врожденный рефлекс исчез, еще проще улетучились мысли. Это вам ничего не напоминает? Не хватает только провалиться в прошлое (будущее). Воспоминания о будущем. Слава фон Деникен. Фальсификация по Куну. Реальность всегда можно сфальсифицировать, обмануть. Достаточно лишь честно говорить правду... или неправду. Или смешать более интересный коктейль - внушить самому себе, что ложь и есть правда, а мир вокруг тебя слипся в единый сладкий комок, по которому, из неких высших соображений, только тебе и дозволено ползать, как мухе. Нет, пчелы тут уж действительно ни при чем. Никому ничего от С.К. не достанется.

Слышались шаги. Кажется звон подковок по булыжникам. Шарканье маленьких ног. Скрип новенького ранца, набитого книжками. Еле улавливаемый шум ветра и больших деревьев с давно покинутыми гнездами аистов, смахивающими на причудливые меховые шапки. Стук дверей. Работающий двигатель за забором, судя по прокуренному, астматическому кашлю - фанерный "Трабант" не первой свежести. Чириканье воробьев, возня голубей на узких подоконников. Полный осенний букет. Почему в начале, в середине, в конце этой закольцованной бесконечности порой, или, наоборот, закономерно натыкаешься на такой вот симпатичный, абсолютно прозрачный тупик? Где у меня та кнопка, на которую надо нажать, чтобы вновь запустить часовой механизм?

Слава посмотрел на часы с весело бегущей секундной стрелкой и отломанными до основания минутной и часовой, скрытыми от мира исцарапанным стеклом, обхватившими руку стальными лапами, правда уже обессилившими, дряблыми, старческими, мертвыми, просвечивающими мертвенной зеленью, оттененной слегка золотистой цифровой и кириллической татуировкой. Щелчок ногтем по панцирю и упрямая стрелка сбилась с ровного хода, споткнувшись копытцем о невидимую норку. Еще щелчок и время замерло в нерешительности - действительно ли стоять, или, хотя бы, пойти назад, мелко дрожа, наращивая и сбрасывая микросекунды, а, может быть, опасаясь очередного удара и окончательного впадения в кому безвременья. Так просто - отрастить пушкинский ноготок и поиздеваться над бывшим властелином, стиравшем страны и цивилизации. Слава сжалился и, повертев рукой, добился чтобы маятник заработал. Раз, два, три.