Червь

О: То же самое пришло на мысль и мне, мистер Аскью, и я поделился с ним этими сомнениями. На что он ответствовал, что в рассуждении безделиц мы свободны поступать как нам заблагорассудится — подобно тому, как, готовя роль, я сам выбираю, как мне играть, в какое платье нарядиться, какие совершать телодвижения и прочее; что же до более важных обстоятельств, то мне надлежит ни в чём от роли не отступать и представить судьбу героя такой, какой задумал её сочинитель. И ещё он заметил: хоть он и верует, что Промысл Божий имеет попечение обо всём человечестве, но что Господь радеет о каждом в отдельности, что Он пребывает во всяком человеке, такому никак нельзя статься. Не верит он, что Бог пребывает и в добрых, достойных и в жестокосердых, порочных, что, вдунув в человека дыхание жизни, Он затем допустил его без вины претерпевать боль и лишения — а таких примеров мы находим вокруг в избытке.

В: Весьма опасные рассуждения.

О: Не могу не согласиться, сэр. Однако я лишь пересказываю то, что услышал.

В: Хорошо. Но мы остановились на вашем возвращении в Эймсбери.

О: У ручья я повстречал Джонса, ловившего плотву. Вечер был славный, и я присел рядом. А через час с лишком, вернувшись на постоялый двор, я обнаружил у себя в комнате записку мистера Б., в которой он просил меня ужинать без него, поскольку его одолела усталость и он желает немедля лечь в постель.

В: И что вы из этого вывели?

О:

 Тогда — ничего, сэр. Но позвольте, я докончу. Так вот, тогда я и сам притомился, а потому лёг пораньше и крепко уснул. Знать бы наперёд, что приключится ночью, — глаз бы не сомкнул. А приключилась престранная вещь — я проведал о ней на другое утро от Джонса. Он спал в одной комнате с Диком. И вот незадолго до полуночи он пробудился и услыхал, как Дик шмыгнул в дверь. Джонс было подумал — по нужде. Ан нет. Прошло с четверть часа, колокола ударили полночь, и тут во дворе шорох. Джонс — к окну, смотрит: три фигуры. И хотя луны не было, он их ясно разглядел. Первый — Дик: он вёл двух коней, а копыта у них были обмотаны тряпьём, чтобы не цокали по мостовой. Второй — его хозяин. А третья — горничная. Джонс ручается, что с ними больше никого не было. Я у него всё до малости выспросил.

В: Они отъезжали прочь?

О: Отъезжали, сэр. Джонс хотел было меня растолкать, но, заметив, что они едут без поклажи, решил дождаться их возвращения. Примерно час он боролся со сном, но Морфей всё же взял верх. Проснулся он с петухами, глядь — а Дик спит себе как ни в чём не бывало.

В: Уж не во сне ли ему пригрезилось?

О: Не думаю, сэр. Спора нет, в компании он не прочь прихвастнуть и развести турусы на колёсах, но морочить меня, да ещё при такой оказии — быть того не может. Притом он заподозрил неладное и испугался, как бы с нами обоими чего не стряслось. Надобно заметить, мистер Аскью, что в прошедший день я всю дорогу приглядывался к горничной и окончательно уверился, что до борделя она никакого касательства иметь не может. Где-где, а на театре на женщин такого пошиба не хочешь, а насмотришься. У этой — ни их ужимок, ни их бесстыдства. И всё же я приметил, что девица не просто скромная, а себе на уме. А насчёт Дика Джонс не ошибался: так и пожирает горничную глазами. И она, странное дело, не только его не одёргивает, но словно бы отвечает благосклонностью, нет-нет да и подарит улыбкой. Больно уж это с её натурой несогласно — будто она играет роль, чтобы отвести нам глаза.

В: Какие же подозрения явились у Джонса?

О: Он спросил меня: «А вдруг, мистер Лейси, история про юную леди и мистера Бартоломью не выдумка, да только одно в ней не так — что девушка с дядей проживают на западе? Что, если день-два назад её и правда держали взаперти, но не там, где мы думаем, а в Лондоне — где мистер Бартоломью, по его уверениям, её повстречал? Так, может, он…» Смекаете, сэр, куда дело пошло?

В:

 Вы оказались пособниками увоза post facto?[77]

О: Меня, мистер Аскью, так в жар и кинуло. Чем больше я размышлял над давешними своими наблюдениями, тем больше мне воображалось, что эта догадка не такой уж вздор. Против неё говорило лишь одно: приязнь горничной к Дику, но я уже порешил, что это делается для вида, чтобы водить нас за нос. Джонс приписывал ночную отлучку молодых намерению сочетаться тайным браком, с каковой целью мистер Бартоломью и задержался в Эймсбери, изобретя столь пустячный предлог. Лишь то меня утешало, что, приведши дело к развязке, мистер Бартоломью больше не будет нуждаться в наших услугах, о чём мы верно скоро услышим. Не стану пересказывать все наши домыслы, сэр. Только спускаюсь я поутру вниз, а у самого дух занимает: а вдруг мистера Бартоломью и его наречённой уже и след простыл?

В: Однако он не уехал?