Червонная Русь

– Нашелся бы сейчас смелый человек, что сумел бы убить злодея! – шепнул незнакомец. – Вот всему горю и конец, а храбрецу – вечная слава!

– Ты что такое говоришь? – Завада в ужасе посмотрел на него, но увидел в темноте только темную фигуру, закутавшуюся в плащ, и черноволосую голову. – Как же можно? Грех!

– А если дойдет он до Белза, то убитых тысячами считать будут! – возразил тот. – Разве не грех – на брата брату войной идти? Разве не грех русским людям русских людей убивать, и крова лишать, и в полон брать? Это не грех? Боишься ты, видно, к князю Ярославу подойти. Если ты его спящего боишься, то как же с ним думаешь воевать, когда будет он в чистом поле на коне?

– Да я самого черта не боюсь! – горячо ответил Завада.

– Ну так идем. Я тебе помогу.

Незнакомец опустился наземь и пополз, минуя спящих. Завада, не помня себя, следовал за ним. Они подобрались к волокуше, поднялись… И вдруг кто-то позади них охнул: один из кметей проснулся. Завада застыл, собираясь прыгнуть в сторону и попытаться убежать, а незнакомец, напротив, метнулся к спящему князю и вонзил ему в грудь свой длинный нож с золоченой рукоятью.

Казалось, закричал разом весь лес; князь Ярослав вдруг вскинулся и обеими руками вцепился в грудь своего убийцы; тот рванулся прочь, оторвал от себя руки умирающего, но тут на него сзади обрушился меч кого-то из кметей. Завада, отпрыгнув в сторону, отбивался, отступая к лесу, рядом с ним бились со звенигородцами Будила и Доброшка. Он слышал то ли крик, то ли хрип князя, звон клинков. Одни бежали к нему, другие к умирающему; в свете луны блестела золоченая рукоять ножа, оставшегося в груди Ярослава.

Заваде и его товарищам повезло: они оторвались от погони и вернулись туда, где их ждали свои, почти невредимыми, только Будила был легко ранен в бедро, а Заваде острая ветка разодрала кожу на лбу. Тут же они свернули ночлег и как могли быстрее двинулись к Белзу.

– Куда же этот черный-то подевался? – расспрашивал Заваду встревоженный боярин Ян.

– Да сквозь землю провалился! – в отчаянии отвечал Завада.

– Кто же это был?

– Да бес во образе человеческом, кто же еще! Кто еще мог меня на такое дело толкнуть?

– Да как же ты решился на князя руку поднять? – спрашивал ошарашенный Ростислав. Не питая особой любви к старшему брату, он все же никак не мог поверить в его смерть.

– Да сам не знаю, истинный крест, бес попутал! Как я шел за ним – сам не знаю, а он зовет, я иду! – со слезами каялся Завада. – Сам Сатана за моей душой явился, и я пошел за ним, как ягненок под нож! Вовек мне такого греха не замолить!

Ростислав держался спокойно, но лицо его стало замкнутым и ожесточенным. До сих пор сохранялась надежда решить дело миром: Владимирко мог испугаться перемышльских и туровских полков, Ростислав мог уговорить Ярослава принять от Белза выкуп и стать князем червенским. Но теперь все кончено: один из братьев погиб, а второй и слышать не захочет о мире. Даже если забыть о любви к погибшему брату, Владимирко увидит в его смерти законный повод для беспощадной войны с сыном половчанки.

Глава 10

Весь день в Белзе говорили о том таинственном черном человеке, который подговаривал Заваду стать убийцей князя Ярослава, а потом сделался убийцей сам. Все сходились, что это и впрямь был Сатана, принявший человеческий облик.

Но были и такие, кто радовался произошедшему.

– Посмотрим, как Владимирко один будет и в Звенигороде управляться, и с нами воевать! – рассуждал на торгу посадский староста Яков по прозвищу Наседка. – И жаль, что князь Ярослав попался! Самого бы князя Владимирка на нож посадить! Был бы я там, увидь я самого князя Владимирка, зарезал бы, как цыпленка! Есть у нас князь Ростислав Володаревич, другого нам не надо!

– Узнали теперь, как Белз-то кусается! – поддерживал его один из купцов, по имени Крушило. – Думали голыми руками нас взять, а сами головы лишились! Не так-то просто к нам подступиться! У нас тоже зубы-то есть!

Ростислав предложил Прямиславе провожатых, чтобы она уехала к отцу, пока есть возможность, но она отказалась. Юрий Ярославич еще мог рыскать где-то поблизости, а дать ей в сопровождение очень большую дружину Ростислав не мог: ему теперь был нужен каждый человек.

– Я теперь везде за тобой буду следовать, как нитка за иголкой! – сказала она и обняла его, несмотря на присутствие Марены Вышатовны с двумя дочерями, которые при этом дружно отвернулись. – Что с тобой будет, то и со мной, другой судьбы, кроме твоей, не хочу!

Ростислав обнял ее, прижался лицом к ее волосам, и она понимала, как важна и драгоценна для него ее любовь, вера и поддержка.

Да и поздно было: звенигородское войско подошло уже на следующий день. Тело убитого Ярослава отправили в Звенигород, а князь Владимирко, полный жажды мести, повел войско к Белзу.

Первым делом он приказал зажечь пустые слободы, и весь Белз наполнился густым горьким дымом, от которого все кашляли и терли глаза. Когда пожар утих, оказалось, что город взят в крепкое кольцо осады. Разглядывая войско сквозь узкую бойницу, Прямислава вдруг ахнула и схватила за руку Забелу.