Червоточина

– А вот зачем, – вытянул он ладонь с лежавшим в ней яблоком так, что часть его зеленого бока оказалась прямо перед Ничиными глазами. И Нича увидел, как кожица плода между двумя красными метками стала вдруг вспучиваться, затем прорвалась, и через отверстие наружу стал выползать червяк. Белый, лоснящийся, жирный… Нича невольно отдернул голову. А червяк между тем выполз уже настолько, что достиг одного из пятнышек. И, не замедлив движения, он стал вгрызаться прямо в него. А из прогрызенного ранее отверстия, откуда продолжало тянуться его кольчатое тело, показался еще один червяк и сразу устремился ко второй метке. Теперь оба красных пятнышка казались связанными между собой толстой извивающейся нитью, которая по мере того, как черви вгрызались в глубь яблока, стала раздуваться подобно пережатому шлангу. И вот этот шланг лопнул – сначала в одном, затем почти сразу в другом, а потом в третьем, четвертом, пятом местах… Из разрывов сочилась густая грязно-желтая слизь. Нича почувствовал рвотный позыв, но отвернуться не успел – изнутри обоих разорванных червей полезли перепачканные в слизи личинки – маленькие и тонкие, словно обрывки бледно-розовых ниток. Сонмище этих червячков облепило подрагивающие останки «родителей», явно их пожирая, а значительная их часть стала вгрызаться в кожицу яблока на всем залитом желтой слизью пространстве между бывшими метками, которых было уже и не видно.

Может быть, Нича все же и вытерпел бы, если бы Студент не повернул слегка яблоко… Теперь он увидел, что подобное творится по всей его поверхности. Где-то черви еще только выползали, где-то вгрызались в красные метки, а где-то слизь вперемешку с личинками растекалась уже по зеленому боку.

Нича едва успел отвернуться, как его вывернуло. Но еще перед этим он успел заметить стремительно приближающуюся тень.

Когда рвотные спазмы прекратились, он снова развернулся к Студенту. Но тот уже был не один. Спиной к Ниче, заслоняя Студента, возвышался светловолосый человек в знакомой зеленой ветровке. Ниче показалось сначала, что мужчины обнимаются, но, услышав приглушенный хрип, он понял, что белобрысый душит его недавнего собеседника.

– Ничо так!.. – крякнул Нича и подлетел к дерущимся. – А ну-ка, отпусти его! – дернул он незваного гостя за плечо.

Тот на мгновение обернулся, и Нича открыл рот – перед ним, сжимая горло Студента, стоял… Виктор!..

– Отойди!.. – прохрипел тот, снова вернулся к противнику и навалился на него всем телом.

Если бы дело происходило в обычных условиях, Нича бы, конечно, справился с Виктором. Так он по крайней мере не без оснований считал. Но здесь, где перемещаться можно было, лишь «захотев» этого, о чем Нича постоянно забывал, он никак не мог скоординировать своих действий. Впрочем, во сне очень часто бывает так: хочешь бежать, а ноги становятся ватными; пытаешься нанести удар, а руки почти не шевелятся…

Однако сейчас он почти забыл, что все это ему только снится. «Почти» – потому что, хоть подобные мысли и остались, он не стал обращать на них внимания: на его глазах убивали человека, значит, сначала нужно было этому человеку помочь, а потом уже разбираться, сон это или явь.

Но помочь Студенту Нича не успел. Пока он хаотично дергался, Виктор уже отпрянул от соперника. Тело аристократичного умника медленно, как давеча яблоко, оседало к ногам убийцы. На лице его застыла гримаса отчаяния и боли. Глаза, лишившиеся очков, были неестественно выпучены, из раскрытого рта свисал красный язык.

– Ты что?! Ты что?!. – завопил Нича, размахивая руками. – Что он тебе сделал?!.

– Это ты что тут делаешь?! – заорал в ответ Виктор. Глаза его пылали такой яростью и злобой, что Нича даже засомневался: уж тот ли это самый Витек – испуганный тихоня, ставший потом ехидным наглецом? Который между тем продолжал орать на Ничу: – Забыл библейскую легенду? В яблочки с незнакомцами играешь? Помнишь, чем эти игры могут закончиться?!.

Виктор с размаху пнул лежавшее в стороне яблоко, которое, взмыв, быстро исчезло в белесой дали. Перед самым ударом Ниче показалось, что это опять не яблоко, а модель родной планеты, облепленная копошащимися червями…

– Ничо так! – взъярился он и добавил пару фраз, которые обычно не употреблял. – А ты кто такой, чтобы меня отчитывать?! Ангел-хранитель? Или, может быть, сам Бог?..

– Бог – это как раз он!.. – прорычал Виктор, кивнув на мертвое тело, и сразу осекся вдруг, сник, сжался, словно ожидая удара.

– Что-то у тебя не сходится, – прищурился Нича. – Если он – Бог, то как он может при этом быть Змеем-искусителем? Да и я что-то не очень на Еву похож.

– Скоро сойдется, – буркнул, отворачиваясь, Виктор. – Будет тебе и Ева, будет вам с нею и Змей…

Нича собрался ответить что-нибудь поязвительней, но тут и впрямь увидел Еву. Рыжеволосую и прекрасную. Она трясла его за плечо.

– Вставай-вставай! Кто из нас Соня – я или ты?..

* * *

– А который час? – подскочил Нича, уставившись на Соню. С девушкой определенно произошли какие-то изменения, но спросонья он не сразу понял, что все дело в смене наряда.