Чесменский гром

Султанскими щелчками корсары именовали брандеры, а бородами — корабли Порты.

Уже на отходе окликнули отважных арматоров и велели подойти к борту.

Ну, уж нет! — возмутился Ламбро Качиони. — Нам это вовсе ни к чему! Бей их!

Залп картечи мгновенно смел с палубы ближайшего судна любопытных. Пока турки приходили в себя, выбирали якоря и ставили паруса, дерзкая фелюка навсегда исчезла в темноте южной ночи.

Спустя неделю адмирал Спиридов знал уже поименно весь турецкий флот, количество пушек и припасов на неприятельских кораблях и судах.

Глава вторая

Радостно веяло море Дыханьем богов,

И светозарной весной человека, И небом Эллады цветущим.

Г. Гейне

Уже в Виттуло Спиридов начертал следующий план действий: пока повстанческие легионы будут освобождать Мо- рею, эскадра, пользуясь отсутствием турецкого флота, захватит главные турецкие крепости на побережье Корон, Гаварин и Модон, а затем, опираясь на них, с подходом Второй эскадры приступит к поиску и уничтожению морской силы неприятеля.

В последний день февраля главные силы Первой Средиземноморской эскадры, выбрав якоря, направились через Масси- никанский залив к ближайшей от Виттуло крепости Корон.

Корон — орешек крепкий, с ходу его не раскусишь. Крепость стояла на отвесной скале, имела многочисленный гарнизон и большие запасы. Подойдя к Корону, корабли легли в дрейф, поджидая идущие берегом греческие отряды. Вахтенные офицеры в оптические трубы высматривали на прибрежных кручах знамена с ликом Спасителя.

Наконец отряды подошли.

Ударила сигнальная пушка, заскрипели шлюпбалки. Срывая с волн пену, прямо в круговерть наката устремились шлюпки десанта.

С передовой десант сошел! — сообщили Спиридову с марсов.

Хорошо! — Адмирал наводил предметное стекло трубы на зубчатые стены Корона. — Чего же не палят-то басурманы?

Ветер доносил с берега приглушенный рокот полковых барабанов. Спрыгнув на прибрежные камни, солдаты и матросы строились в колонны и скорым шагом двигались к крепости. Во главе десанта — подполковник Лецкий, один из бывших орловских «купцов». Передовой отряд расчищал дорогу, отгонял немногочисленных турок выстрелами, остальные, напрягая силы, тащили в гору осадные орудия. Запалив предместье, турки без боя укрылись в цитадели. Охватывая Корон в кольцо, подошли греческие отряды. Со скрипом затворились кованые ворота, грянули крепостные пушки.

Бравируя, Лецкий расхаживал под самыми стенами, высматривая слабые места. «Фортеция сия сильна крепко, приступом ее не возьмешь!» — доложил он запиской Спиридову.

Ничего, — сказал, прочтя бумажку, без особой печали адмирал. — Кольберг куда сильнее был, а все одно пал перед штыком российским! Будем вести работы осадные по всем правилам!

Желая избежать лишнего кровопролития, послал Лецкий в Корон греков парламентеров. Через полчаса комендант крепости Сулейман-паша выставил на стенах головы казненных послов...

Первый день осады прошел тихо, пальбы не было. С кораблей свозили на берег пушки и припасы, рыли шанцы и закладывали батареи. На второй день поутру эскадра подошла вплотную к берегу и легла в дрейф у восточного фаса крепости. Разом ударила корабельная артиллерия, сотрясая воздух тупыми короткими ударами. Вторя ей, открыли огонь и пушки осадных батарей. Турки отвечали вяло.

В гондеке «Трех Святителей» от беспрестанной пальбы дым стоял коромыслом. Готлангер Васька Никонов действовал у пушки на подаче кокоров, таскал их на плечах из кормовой крюйт-каморы. После каждого выстрела артиллеристы дружно накатывали орудия, подбадривая себя криками. Куда ни кинь взгляд, в пушечном деке всюду красный цвет: им окрашены внутренние крышки портов, артиллерийский инструмент, орудийные лафеты — сделано так, чтобы кровь, проливаемая в сражениях, не отвлекала служителей от дел ратных...

Отдуваясь, окинул Васька очередной кокор тяжеленный, дух перевел.

Ну, как, парень, страшно, поди, впервой? — окликнул его коренастый канонир, пыж в жерло прибойником забивая.

И вовсе нет! — улыбнулся чумазый Васька. — Страшно, поди, когда ядро по тебе стукнет?

Нет, — рассмеялись в ответ, изготовляя пушку к стрельбе, — вот тогда-то как раз ничего уже и не страшно!

Пали!

Гремел очередной залп. Рвались назад опутанные брюками чугунные громадины. И снова бежал Васька за кокором в крюйт-камору...

Подожженный Корон пылал. Отскакивая от стен, прыгали по камням каленые ядра.

Около полудня в мутной дали забелел чей-то парус. На пересечку незнакомцу бросились дозорные суда, будто сторожевые псы на незваного гостя. Однако тревога оказалась ложной. Возмутителем спокойствия оказалась «Венера», наконец-то нашедшая эскадру.