Чесменский гром

20 апреля Долгоруков подошел к стенам неприступной крепости. Сразу же началось строительство батарей и устройство осадного лагеря. В первую ночь удалось установить пять пушек. Укрепляться на каменистом грунте — дело не из легких. Землю копали далеко в лощине и таскали в мешках, насыпая брустверы. Сверху укладывали вязанные из шелкового дерева фашины. Грейг высадил с кораблей десант на небольшой, расположенный напротив крепости островок и поставил на нем батарею.

Укрепившись, русские войска приступили к бомбардировке Модона. Турки огрызались зло, но палили не прицельно, наудачу. За несколько дней они добились лишь одного попадания, но какого! Шальное ядро попало в груду сложенных подле пушки зарядов. Взрыв — и не стало сразу семнадцати человек, даже тел не нашли...

А скоро еще несчастье — от быстрой стрельбы разорвался орудийный ствол, погубив и перекалечив до двух десятков человек. Однако артиллеристы присутствия духа не теряли — война есть война.

Непрерывная бомбардировка крепости свое дело сделала: в стенах были пробиты огромные бреши и сбито более половины неприятельских пушек.

Князь Долгоруков, прячась от солнца в двойной офицерской палатке, сочинял диспозицию на штурм, когда со сторожевых постов ему сообщили тревожную весть о приближении турецких войск. То были три тысячи отборных янычар константинопольского гарнизона. Во главе войска находился сам морейский наместник Муссин-заде — лучший из полководцев Высокой Порты.

Из журнала капитан-командора С. Грейга: «Граф Орлов, осмотрев подробно положение крепости, сделав смотр войскам, собранным у Наварина, как русским, так и греческим, и после рекогносцировки местности нашел, что трудно или даже невозможно привести в исполнение предположения его насчет сформирования из греков устроенного войска, доколе город Модон, отстоящий только на десять миль, будет находиться в руках турок. Русские беспрестанно были бы тревожимы неприятелем, который имел в этом городе значительные силы. Поэтому граф Орлов создал военный совет из генералов, флагманов и бригадиров. Рассмотрев вышеозначенные обстоятельства, совет положил атаковать город Модон и стараться овладеть им.

Вследствие сего было назначено 500 человек русских солдат и 2000 греков, и начальство над этим отрядом поручено генерал-майору князю Юрию Владимировичу Долгорукову, который прибыл с графом Орловым из Италии. Отряд отправился по назначению ночью 18-го числа.

Князь Долгоруков предполагал напасть на город внезапно и взять его приступом, но по прибытии к Модону до рассвета нашел, что турки знали уже о его намерении и были готовы дать сильный отпор. Они употребили греческих шпионов для наблюдения за его движениями и через них имели верные о нем сведения. Таким образом, он был принужден отложить приступ, и на следующий день, при рекогносцировке, нашел, что крепость необходимо обложить правильною осадою. Он немедленно донес об этом графу Орлову, который назначил капитан-командора Грейга с его кораблем “Трех иерархов” и фрегатом “Святой Николай” подойти с моря к Модону, снабдить осадный корпус артиллериею и снарядами и помогать ему в осаде.

Утром 26-го числа командор Грейг с вышеозначенными кораблем и фрегатом “Святой Николай” снялся с якоря и в тот же день около полудня подошел близко к городу Модону. Турки открыли по нему огонь; он отвечал на него двумя или тремя залпами, и как скоро суда вышли из пушечного выстрела, бросил якорь. По совещании с князем Долгоруковым в ту же ночь свезли на берег нужное число орудий и снарядов: артиллерия состояла из восемнадцати 24-фунтовых и двух 12-фунтовых длинных пушек (из числа корабельных орудий) и двух больших мортир с 50 боевыми выстрелами для каждого орудия...

Между тем, как это происходило на сухом пути, остальная часть команды корабля и фрегата устраивала шестипушечную батарею на небольшом острове, лежащем к востоку от крепости...

3 мая князь Долгоруков получил известие, что значительный корпус турок и албанцев под начальством главного мо- рейского паши идет на помощь Модону...»

Спустя неполный час янычарские байраки, оглашая округу воинственными криками, взошли на ближайшие холмы. Там они разделились на три отряда.

Ля-иль-алла! — неслось со всех сторон.

Положение русско-греческих войск сразу стало тяжелым. Турки одновременно атаковали лагерь и форштадт, прорывались к крепости. Все это случилось настолько быстро, что Долгоруков не успел ничего предпринять. Осаждающие были застигнуты врасплох. Теперь все зависело только от мужества солдат и офицеров. Сумеют ли они сдержать первый страшный натиск? Успеют ли изготовиться к бою?

И они выдержали!

Солдаты и повстанцы без всяких команд строились в шеренги.

Оправляй замки и кремни! Готовь к стрельбе! — командовали на бегу сержанты и капралы, поучая остальных. — Ежели пеший, бей в полчеловека, а коли конный наскочит, лупи евойного коня в грудь да добивай самого!

Из шеренг кричали задорно:

Погоди, басурман, дай штык наточить!