Чесменский гром

В полночь 24 июня 1770 года флагманы и капитаны эскадры были созваны на борт «Евстафия» для консилиума. Прибывших встречал сам адмирал. Настроение у всех было приподнятое.

Совещание открыл Спиридов. Оглядев собравшихся, он произнес негромко:

— Прошу господ капитанов и кавалеров доложиться о кораблях — припасах и служителях. Начнем с «Иануария».

Капитан «Иануария» 1-го ранга Борисов кратко доложил о готовности своего корабля к предстоящему бою. За ним — остальные. Затем адмирал предоставил возможность каждому высказать свое мнение о ходе намечаемого сражения, начиная с младшего по званию. Таков закон российского флота. Капитан 2-го ранга Василий Лупандин высказался за решительную атаку. Сразу стало шумно, каждый говорил все, о чем не однажды думал в бессонные капитанские ночи...

Эльфинстон, посоветовавшись с Грейгом, предложил, спустившись к турецкому флоту, поставить передовой линейный корабль на шпринг против неприятельского флагмана, два же последующих мателота так: один — на шпринг за кормой, а другой — на крамболе младшего турецкого флагмана. Подобным образом должна была действовать вся эскадра.

— Представленный мною план есть в духе лучших британских традиций! — закончил свое выступление Эльфинстон.

Спиридов скривился: ох уж эти британские традиции, заканчивающиеся расстрелами командующих!

Алексей Орлов, не проронивший с начала совещания ни слова, искоса поглядел на адмирала. Спиридов откашлялся.

— С рассветом надлежит нам, построясь в батальную колонну, спуститься левым галсом в бакштаг на флот агарянский и ударить всею силой по его авангардии и кордебаталии. Ворочать бортом к неприятелю думаю не далее, чем в полсотне саженей, а палить — лишь сойдясь на двойной выстрел. Вставать на шпринг из-за сильного течения нам несподручно, посему предлагаю галсировать вдоль всей басурманской линии под парусами!

— Браво! — не сдержавшись, вскочил Хметевский. Капитаны одобрительно зашумели. Из дальнего угла исподлобья поглядывал на всех Эльфинстон.

Не посвященному во все тонкости морского дела тех далеких лет трудно представить, что стояло за фразой — выйти на двойной выстрел!

Сомкнутой кильватерной колонной под ураганным огнем молча спускались корабли на неприятеля. Падали, заливая кровью палубу, матросы. Седели под ядрами их лихие капитаны. И только тогда, когда без зрительных труб были видны возбужденные лица врагов, когда глаза различали все прорехи парусов, только тогда производился всесокрушающий залп двойными зарядами. Огненный смерч разрывал паруса и испепелял рангоут. Ядра с такой бешеной силой вонзались в борта, что прошибали их насквозь, разя еще и идущих во второй линии. Трудно было выдержать удар подобной силы! История знает немного флотоводцев, чье умение и хладнокровие, талант и вера в подчиненных позволяли решиться на подобное!

Спиридов молчал, глядя на Орлова. Сидевший рядом с графом Грейг в сомнении покачал головой. Толстый Круз зачем-то усердно вытирал платком лицо. Все ждали, что скажет Орлов: его слово — последнее...

Главнокомандующий обдумывал предложенное, разглядывая перстень на указательном пальце. Пауза затягивалась. Грейг деликатно кашлянул. Наконец Орлов встал и сказал, как отрезал:

— Сию диспозицию утверждаю!

Собравшиеся вздохнули облегченно: половина дела сделана.

Консилиум продолжался. Пытаясь утихомирить разобиженного Эльфинстона, Орлов предложил было ему возглавить авангард. Однако тот отказался наотрез.

— Благодарю, — рявкнул свирепо, — рисковать репутацией в вашей авантюре не желаю!

После недолгих обсуждений было решено адмиралу Спиридову сочинять передовой строй боя, Орлову — средний, Эльфинстону же делать строй сторожевой. Затем попросил слово Степан Хметевский.

— Кому завтра плыть передовым?

Вопрос не праздный, идти передовым в такое сражение — честь великая! Орлов показал рукой на Спиридова.

— Это решит Григорий Андреич, он лучше меня каждого из вас знает!

— Передовой быть «Европе»! — определил тотчас Спиридов.

— Почту за честь! — встал со своего места капитан 1-го ранга Клокачев.

— За «Европой» следом «Евстафий» и «Святители», — продолжил адмирал.

— Есть! — дружно ответили Хметевский с Крузом.

— Желаю всем доброй удачи! — пожелал на прощание Спиридов и, помолчав, добавил: — Помните, что во всех делах надлежит вам упреждать неприятеля!

Разъезжались молча. На рострах «Евстафия» задержались однокашники по морскому корпусу Клокачев и Хметевский, не торопясь, раскурили трубки.

— Ну, Федя, ни пуха тебе, ни пера! — пожелал товарищу капитан «Трех Святителей».

— К черту! — Клокачев резко, одним ударом вышиб об планширь еще не прогоревший табак и подмигнул Хметевскому. — Выдюжим, Степа, чай, не впервой!

Пожали друг другу руки и спрыгнули в шлюпки.