Честь Афродиты

– Работаю, – ответил Петерс, чуть разворачиваясь, с силой втыкая в его горло зубочистку. Никаких других предметов у Петерса, как и раньше, при себе не было. Кроме навыка, естественно, не считая самой винтовки и её приклада. Но он мог и не успеть взмахнуть прикладом, знал, адвокат моложе, и собран весь. Зубочистка сработала. Простая, внешне безвинная. Навыки помогли, навыки… Во-от так! Петерс вогнал её всю, почти ввинтил… Хрр… Хррр… Схватившись за горло, адвокат захрипел, выронив бинокль, выкатив удивлённые глаза, дёрнулся назад, с глухим стуком грохнулся на пол. Петерс злорадно проследил за ним, как он хрипит и сучит ногами валяясь на полу, выдохнул несколько раз, приводя дыхание в порядок, вернулся взглядом к клиенту, что на террасе, в кафе. Навёл прицел точно в лоб клиента с бакенбардами… Хлоп, хлоп, хлоп…

Без осечки быстро отстрелял весь магазин, как в тире, на кураже, уложив почти всех за сдвинутым столом. Отстрелялся механически, как в тире. Одного за другим, одного за другим. Одни удивлённо поворачивали головы, подставляя её под выстрелы, другие испуганно вскакивали, представляя собой прекрасную мишень, третьи вообще ничего не успевали сделать, даже дёрнуться… Хлоп, хлоп… Раз за разом щёлкала автоматическая винтовка, пока не кончились патроны… Петерс хорошо всех видел там, за столом, так же хорошо знал цену своим выстрелам. Ни у кого из них не было ни малейшего шанса выжить. Охранники тоже вскочили, втянув головы в плечи засуетились, суматошно направляя в разные стороны пистолеты. На них Петерс уже не смотрел, ему следовало бежать.

Оставив винтовку на рубеже огня и стул, пригибаясь, Петерс развернулся… Лёжа всё так же на полу, адвокат с удивлённым лицом умирал, продолжая ещё не верить в свою смерть, глухо хрипел, заливая пол кровью, дёргал ногами, пытаясь сесть… Петерс помог ему, резко при этом развернул голову адвоката вокруг оси, за спину, хрустнули шейные позвонки, тело адвоката перестало дёргаться. Выхватив из наплечной кобуры адвоката спрятанный там пистолет, Петерс передёрнул затвор, и бросился к двери… Что? Нет! Нет! Дверь не открылась, была закрыта на внутренний замок… За-пер-та!!

Петерс заметался по квартире… Выхода не было. Ужас усугубляло понимание потери «золотого» времени, когда можно было, пользуясь неразберихой и паникой на объекте, спокойно уйти. Офисный центр сейчас напоминал всполошенный муравейник. По террасам суетились люди, подъезд напоминал жуткое скопление дёргающихся и сигналящих машин и людей разбегающихся в разные стороны. К подъезду безуспешно пробивались одна за другой несколько машин скорой помощи и две милицейские. Их сигналы и рёв патрульных машин никто не слушал и не пропускал, создалась пробка… И у Петерса тоже пробка создалась, в квартире. Он был заперт.

Замок можно было выбить только взрывом, так надёжно он выглядел, как и сама дверь. Уходили секунды, таяла надежда скрыться. Петерс вдруг вспомнил, что её, дверь, когда входили, адвокат открывал ключом. Своим ключом. Ключ, значит, у него, у адвоката. Перес бросился в спальную комнату. Подбежал, перевернул тело умирающего адвоката на спину, тот, глухо стукнув затылком об пол, смотрел на Петерса немигающим взглядом. Один за другим Петерс быстро обшарил и вывернул все его карманы, ключа не было. Казалось в глазах адвоката мелькнула усмешка. В предсмертных конвульсиях рука сжалась в кулак. Петерс в ужасе, обречённо перевёл взгляд на сжатый кулак адвоката, увидел серую верёвку на запястье. «От ключа!», мелькнула догадка. Скорее. Торопливо принялся разжимать холодеющие пальцы. Пальцы не поддавались. Глаза адвоката закрылись, усмешка на лице осталась. Это разозлило Петерса. Взбешённый, он вскочил, несколько раз, ногой, каблуком ботинка, безуспешно ударил по запястью мёртвого адвоката… «Сволочь! Сволочь! На тебе, на…» Предплечье дёргалось, кулак не разжимался. Петерс бросился на кухню, нашёл там первый попавшийся столовый нож, бегом вернулся в комнату, прислушиваясь к внешним звукам, принялся лезвием ножа раздвигать скрюченные пальцы. Кулак постепенно наливался тёмной кровью. Раз за разом Петерс продвигался к цели. Наконец, увидел бороздку ключа. Есть! Он есть! Ключ! Спасительный ключ! Петерс обрадовался, и уже невероятной для себя силой, скорее звериной, вырвал ключ из пальцев убитого, порвав и верёвку.

По лестнице гремели шаги… Петерс их не слышал, потому что в голове у него колоколами гудело, кровь билась в висках, ноги подкашивались, он задыхался… Наконец попал ключом в замочную скважину, ключ легко повернулся, Петерс толкнул дверь, выскочил за порог…