Честь Афродиты

– Мам, а тебе внуки нужны? – Складывая брюки, опять неожиданно для себя, очень бодро, в расчёте на её слух, спросил я. И прикусил язык. Не потому, что громко спросил, Нет-нет, я, в принципе, этого не хотел. Никаких предпосылок потому что для этого не было, я не видел. Оно само собой как-то выскочило. И чего она всполошилась? Я же так просто спросил, чтобы разговор поддержать.

Мать мгновенно возникла в дверях. Во все глаза смотрела на меня. Глаза большие, на лице недоверчивая счастливая улыбка и руки у горла.

– Нужны! – быстро ответила она. – А что такое? Когда? Кто она? Волька, ты скрывал… Не томи…

Я чуть штаны из рук не выронил. Нн-нуу… Не ожидал такой реакции… Даже напугался. Я же просто так сказал… Но нашёлся. Здорово ответил! Классно! Убойно!

– А не женишься на дяде Грише, не будет тебе внуков. – Ответил я.

Мать разочарованно выдохнула.

– Волька, ты меня убил… а я-то уж было… Кстати, женщины не женятся, а замуж выходят, к твоему сведению. Пора бы различать, – заметила она, будто щёлкнула по носу.

Я замечание проглотил, но не оплошал.

– Мам, именно это я и имел ввиду. – Даже пригрозил при этом. – В общем, тебе решать. – И задумался, в каких штанах мне идти. Я Лере обещал прогуляться по городу. Тогда ещё пообещал, когда посуду полотенцем вытирал, стулья убирал, стол… Решил, что ей необходимо отвлечься.

Мне её было жаль. Действительно, по-взрослому. В таком возрасте и такие потрясения человеку, ещё школьнице, в принципе! Врагу не пожелаешь… Ле-ера… Лерочка… И так удивился, когда она, расставляя посуду, сказала мне, что завтра у неё две пары. «Какие пары?», механически переспросил я. «В академии, – пустым голосом ответила она. – Я на дневном учусь… училась, – так же равнодушно поправила она. – Теперь придётся переводиться. Работать пойду. Маме помогать надо».

У меня наверное лицо вытянулось, я это по натянутым щекам своим отметил, поймал себя на этом, рот закрыл. Незаметно оглядел её. Ты смотри… Я думал она в классе девятом учится, десятом… В балетную студию ходит или на «фортепианах» учится играть… А она – тоненькая, маленькая-пушистая – ребёнок ещё, нос чуть курносый, волосы светлые и с косичкой, а уже в академии учится!.. Замуж, значит, скоро девушке пора… если в академии. И почему-то примерил к себе, в эти, в жёны… Тьфу, мысли мои придурки, перепуталось всё: не в жёны, а женой, жену, женом… Ну… зав-вал! Вообще чёрте что теперь получилось – женом! ха! – даже язык запутался, полный отпад. Короче… А она ничего, если только горе с лица стереть… Нет, опять не правильно подумал. Не «с лица», лицо – зеркало души, а «с души» нужно стереть… Хотя, опять не то, такое горе никаким известным средством не вывести, оно навсегда. Это уж как… Не дай бог! Стоп. Есть средство. Есть, я знаю. Ей нужно проветриться, подышать свежим воздухом. На своего человека опереться, в смысле поговорить… Со мной, например. А почему нет? На меня не только опереться можно, я и на руках могу кого угодно носить… Её, например. А почему нет? Глаза мне её нравятся, фигурка тоже, руки… и что-то такое нежное я к ней испытываю, дружеское. Мысли сами собой к ней возвращаются. Удивительно. Как «плюс» к «минусу». Так бы взял её и… Прижал-прижал, сильно-сильно… Чтобы она улыбнулась… Кстати, а какая у неё улыбка? Я её ещё не видел, даже не представляю. Вернее, представляю, очень даже хорошо представляю, улыбка ей идёт, потому что очень хочу её увидеть. Наверное она у неё… Действительно, а какая она у неё, интересно.

– Что? – прихожу в себя, оказывается, я с утюгом в руке, утюг над гладильной доской, я забылся, задумался. Мать меня даже рукой в чувство приводит.

– Волька, Волька, чему ты улыбаешься? О чём ты думаешь, сынок? Не слышишь? Я спрашиваю, может к нам домой её приведёшь, познакомишь?

– Кого?

– Её! Твою девочку. У тебя есть же девушка, есть?

– Она… У меня? – Смотрю на маму, а вижу пока её, Леру. Её глаза… Отвечаю потому мудро, вопросом на вопрос. – А коричневые брюки с этим пиджаком пойдут, как ты думаешь? – Отвечаю уклончиво. Потому что думаю о своём. Конечно, она есть. Её Лерой зовут. Раньше, я думал, Марго, а теперь думаю – нет. Лера мне ближе. Хотя, это нужно ещё проверить. – И туфли коричневые к брюкам… – Это я уже говорю маме, советуюсь. – Мы в парк пойдём, в… – Я запнулся, потому что знаю, парк это только для уединения влюблённых, а мы ещё с Лерой… – На ВДНХа.

– ВВЦ, – глядя на меня снизу вверх сияющими глазами, поправила мама.

– Ага, – соглашаюсь я. – На выставку цветов. Лера цветы любит. Должна любить…

Вновь поймал изучающий мамин взгляд, и ничего она не старая, отметил, вновь глаза светятся, пояснил:

– Ей отвлечься надо. Понимаешь? Она без отца осталась… Горе у них. И она вообще, это…

– Ааа, – воскликнула мама, – конечно, конечно. Понимаю. Ты правильно решил. Сходи. Девушка не должна одна оставаться. Радоваться жизни должна, улыбаться.

Я быстро нагнулся к ней, притянул к себе – умница, в точку сказала! – чмокнул в щёку.

– Ты тоже так думаешь, правда? – спросил я.