Честь Белого Волка

Однако стоило ей только потянуться к двери, как изнутри раздался предупредительный рык уровня Минотавра. Лично у меня сразу сердце похолодело, но моя малышка, наоборот, радостно взвизгнула:

– Гармик! Ты дома?

Честно говоря, лично я бы охотно приплатил любому собачнику, способному выволочь эту тварь из моей квартиры.

– Муж мой, мы встретимся. – Холодная ладонь Хель на миг коснулась моего плеча.

Когда я обернулся, её уже не было. Смерть появляется незваной и уходит не прощаясь. Она вправе менять под себя любые законы, правила приличия и прочую ерунду. Грозовое рычание Гарма стихло в тот же миг.

– А где доберманчик?

– Ушёл с твоей мамой за Грани, – ответил я, открывая дверь. – Лапка, пошли, нам тоже надо как можно скорее убраться отсюда.

– Собаченьки нет, в школу не пускают, письма не дают, как жить? – притворно всхлипнула она, проходя в затоптанную прихожую.

Мы оба улыбнулись и кинулись проверять, что тут творилось, пока нас не было дома. Короче, если опустить довольно скромный разгром кухни, разбитое окно и отпечатки собачьих лап, то в принципе не к чему больше и цепляться…

Всё дорогущее антикварное оружие на стенах, компьютер, ноутбук и сотовые телефоны на месте, мебель не пострадала. Большущее тебе спасибо за охрану, дорогой Гарм, с нас причитается пакет какого-нибудь «Педигри» или «Чаппи»!

Но наши улыбки мигом погасли, стоило нам войти в мою спальню. Гобелена на стене не было. Вообще! Нужные слова тоже нашлись не сразу.

По-моему, я первый раз в жизни что-то сказал матом.

Возможно, в первый раз в жизни моя дочь не услышала, что я сказал.

Мы переглянулись и практически одновременно громко выругались от всей души. Повторить не возьмусь ни я, ни она. Зато мы оба оценили истинные чувства друг друга в максимальном духовном единении отца и дочери.

– Папуль…

– Молчи.

– О чём молчать?

– Просто молчи обо всём сразу.

Привычный мир из мира выпал. Мы и близко не представляли себе, что делать, кроме как орать: «Какого северного мха-а-а-а?!»

Чего я сто́ю как граничар, как хозяин замка Кость, если больше не могу попасть в этот самый замок? Как же они теперь без меня? Как же я… как же я без них, без Седрика, Центуриона, Эда и всех прочих?!

Если гобелен свёрнут, бывший бог с той стороны может часами биться грудью в старую фреску, но она не пропустит его. Они все заперты там, в Приграничье, а я тут, в…

– Па.

– Да?

– В дверь стучат.

– Посылай их всех… в пень!

– Ты разрешаешь? – Хельга на минуту не поверила своему счастью. – Мне правда можно им навалять?

– Ну, быть может, не в столь категоричной форме. Хотя в принципе да!

Она резво метнулась в прихожую, буквально пару минут проведя за дверью. Требования оплаты за поломку машины – тумбочкой не по понятиям, плюс счёт от проктолога, и хирурга, и плотника – грохот, мат-перемат, глухие звуки ударов чьей-то головой в створки лифта, два выстрела, скрежет металла, сдавленный мужской писк и удаляющийся топот ног с тающими угрозами найти на нас управу. Да пусть жалуются хоть папе римскому с планеты Татуин, надоело…

Я не спрашивал, кто там был, не хочу знать, сколько их было, мне даже ни на йоту не интересно, чем они были вооружены. Главное, что моя дочь вернулась довольная и разрумянившаяся. Больше нам не придётся риторически спрашивать у самих себя: кто мы такие и зачем пришли в этот мир? Хватит, надоело, мы граничары, а не мыши.

– Как ты там говоришь, лапка, в задницу алгебру?!

– Да, папуль!

– Решительно поддерживаю, – уверенно раздалось за нашими спинами.

Мы очень медленно и даже нарочито неторопливо обернулись. Появившийся на моей кровати белый цверг горделиво выпятил круглое безволосое пузико. На чём, собственно, и погорел, будучи скручен там же, где стоял.

– Я спрошу один раз.

– Только один, мой лорд? – уточнил он.

– Один, обещаю. Итак, каким образом ты попал в наш мир, если гобелена нет? Неправильный ответ, равно как и увиливание от ответа, карается на месте.

– Чем? – пискнул Десигуаль, побледневший больше обычного.

– Отвинчиваем головы, – холодно поддержала меня Хельга.

Надо признать, что ей белый карлик как-то сразу поверил, не то что мне. По крайней мере, он кивнул, зажмурился, сделал шаг вперёд и показал нам средний палец правой руки. Это было последней каплей…

Моя умная дочь перехватила меня за секунду до того, как я попытался сорвать антикварный персидский шамшир со стены:

– Па, он же не в этом смысле. Сам посмотри!

На среднем пальце цверга было странное кольцо, сплетенное из разноцветных нитей. И, собственно, что?

– Я так, втихую, дёргал понемножечку из вашего гобелена. А чего? Вы ж не говорили, что нельзя, а оно работает. Ну, в том смысле, что я мог туда-сюда…

– Лапка, хватай недомерка и дуй в Кость! – быстро приказал я.

– Па, если что, я его тебе обратно закину! – мгновенно кивнула она.

– Не-не-не-не-э-э… – успел пропищать белый принц царства цвергов, но кто б его тут сейчас слушал, верно? У нас появился слабенький шанс попасть домой!

Хельга цапнула его на ручки, сжала в кулаке пальчик карлика с «кольцом» из украденного гобелена и легко растаяла в воздухе, как туманная голограмма.