Честь дороже славы

И в тот же миг пуля снесла с головы возницы остроконечную шапку. Пока разбойнички куражились, советуясь между собой, как поступить с пленниками – повесить или зарезать, Зодич прислушивался к их говору и понял, что это не местные жители, а, скорее всего, южане. Они отличались не только произношением, но и частым использованием татарских слов.

Наконец путников заставили вылезти из кареты, и два громилы тщательно ее обыскали, забрав сундучок, хранящий деньги и бумаги, а также дорожный сак с оружием и провиантом. Детина, с серьгой в ухе, похожий на турка, обшарил карманы Зодича и его спутника. Дядько с оселедцем, видимо, главарь шайки, выяснив, что добыча невелика, обозлился. И повелел французу написать письмо и попросить для выкупа две тысячи червонцев. А если слуга не вернется и не привезет деньги, инородца повесят. Гриватько, заикаясь, перевел это на французский. Изъятые из сундучка чернильница, перо и лист бумаги вызвали всеобщий интерес. Зодич, опасаясь подвоха, действительно обратился к Штакельбергу с просьбой выкупить его, а далее приписал, что деньги лучше бы прислать с сотней гусар. Проводник тотчас отправился в дальний путь за деньгами.

Становище шайки оказалось в лесу, за полосой бурелома. К нему вела замысловатая узкая тропа, на которой мог поместиться лишь один всадник. Зодич ехал верхом, на выпряженной из кареты лошади. Сомнение, что они не случайно оказались в западне, а «сын запорожского хорунжия» в сговоре с похитчиками, не покидало его. Вспомнилось, что на последней почтовой станции Грыватько куда-то отлучался и смотритель был излишне взволнован, о чем-то перешептывался с проводником.

Два больших шалаша, сооруженные из веток и сена, да стоящая на отшибе избушка служили для разбойников приютом. За неимением помещения атаман распорядился посадить пленника в берлогу.

Вечерело, когда Александра привели на вырубку. Берлога таилась под стволом обгоревшей сосны. Судя по разбросанной земле, лежбище косолапого недавно расширили. Яма с отвесными стенками была углублена с таким расчетом, чтобы без посторонней помощи человек не выбрался. По толстой веревке Зодича спустили на дно и бросили две охапки свежескошенного сена. Май был в середине, и луговые травы успели вымахнуть выше колена. К пресному запаху суглинка примешался упоительный аромат ландышей.

– Однако скверно, – проговорил Зодич, оглядевшись. – Не лучшее местечко для отдыха!

Взгляд остановился на лежащей подле ног веревке, сброшенной в яму охранником, и рассчетливо скользнул вверх, где нависал над ямой закопченный ствол. Нижний сук был толст и торчал кверху. Докинуть до него петлю веревки было невозможно. А если снять ремень с тяжелой бронзовой бляхой и застегнуть его хомутом?

Сперва лесовики потешались над пленным. Дурачась, тыкали палками, наставляли пистолеты. Александр безмолвно терпел. Поглумившись, шальная братия убралась восвояси. Возможно, их отогнал главарь.

Ночь пришла в приднепровскую долину мягкая, соловьиная, с пахучей росистой свежестью. Сожженный грозой ствол смутно выделялся на фоне звездного неба. Зодич озяб, и долгие попытки набросить петлю ремня на сук согрели, прибавили бодрости. Временами, когда слышались неподалеку голоса или хруст валежника, Александр ложился на сено. Переждав, принимался за свое занятие с пущим упорством…

На зорьке к соловьям присоединились другие птахи, и чудесный хор наполнил лес божественной музыкой. Только когда посветлело, Зодичу удалось набросить петлю на торчащий сук. Он благодарно помянул бога и, торопясь, выбрался наверх, поранив ладони. Вырубку затянул понизовый туманец. Тихо было и в разбойничьих жилищах. Почти рядом, подрагивая от росы, лоснящейся на крупе, паслась гнедая. Но уздечки на ней не оказалось…

Не останавливаясь, Зодич бежал до тех пор, пока хватило сил. Виляя между деревьями, минуя завалы и заболоченные низины, продираясь сквозь кустарники, он удалился от стана татей на несколько верст. Вброд перешел холодные, еще напитанные вешней водой ручьи. Ориентируясь по солнцу, палившему уже по-летнему, он держал путь на восток. Немало попадалось на пути зверья! Зодич благополучно разминулся с пасущимся под дубом секачом, с медведем-пестуном, оставленным косматой мамашей, с тощей, в клочьях шерсти, волчицей, почему-то шарахнувшейся от бегущего человека…

Всю ночь Александр таился в еловом укрытье, сооруженном, видимо, бортниками. Голод поднял его и заставил идти дальше. Под вечер только открылся склон, пестрящий разнотравьем. А за ним, далеко внизу, – изогнутый, рассеченный темными скалами на рукава батюшка Днепр. На этой же, правобережной стороне увидел Зодич хаты и маячившие у берега лодки.