Честь дороже славы

Не меньше причин было и для переселения хоперцев. Еще пять лет назад, в 1772 году, их выборная делегация во главе с казаком Пыховской слободы Петром Подцвировым явилась в столицу и обратилась в Военную коллегию с прошением, чтобы на службу записали всех годных и исправных казаков-хоперцев, а взамен сняли с них подушевой налог. Пожаловались они на коменданта Новохоперской крепости Подлецкого, который заставляет нести неуставную службу, обременяет казенными и частными работами. Военная коллегия предписала воронежскому губернатору произвести перепись хоперцев, а «коменданта-притеснителя» сменил бригадир Аршеневский. Вскоре появился указ императрицы о создании Хоперского полка. В мае 1775 года прибывший капитан Фаминцын провел для казаков этого полка отмежевания земель. В казаки были зачислены и персияне, и прочие «азиатцы, которые военнопленными попали в Хиву и оттуда были проданы киргиз-кайсакам, от которых они бежали». Именно тогда записано: «…с обращением в казачье сословие, 145 семейств крещеных инородцев, в числе – 295 казаков, среди них было 208 персов, 80 калмыков и 7 разной нации».

В сентябре того же года ордером Потемкина предписывалось армейскому премьер-майору и полковнику Войска Донского Конону Устинову прибыть в Новохоперскую крепость и приступить к формированию 5-сотенного полка. Командовали им пятнадцать старшин, выбранных из самых достойных казаков. Бывший депутат Подцвиров стал есаулом, а его товарищ Павел Ткачев – сотником. И в течение почти двух лет служба хоперцев, влачась тихо-мирно, состояла в патрулировании окрестностей, поимке беглых и несении дежурств на форпостах и карантинных заставах. Однако, начиная строительство линии, вспомнил, видимо, Потемкин о поведении хоперцев в те дни, когда Пугачев проходил мимо их станиц. Командир донцов Серебряков, преградивший дорогу душегубцу на родную землю, приказал атаманам с Хопра и Бузулука собраться в станице Арчадинской, чтобы согласовать выступление против самозванца. Но ни один хоперец на приказ не откликнулся. И это их своеволие в Петербурге не простили!

Волгское, Гребенское, Терско-Кизлярское и Терско-Семейное казачьи войска, Моздокский и Астраханский казачьи полки ранее были объединены приказом Потемкина в Астраханский корпус. Иван Варфоломеевич Якоби, хотя ему и перевалило за полувековой рубеж, совместил обязанности губернатора и командующего корпусом.

Потемкин требовал неукоснительного выполнения своих предписаний, и потому тон его ордера Якоби столь категоричен.

«Учинить распоряжения, чтобы, не упуская удобного времени, нынешним летом исполнить Высочайшую Ее Императорского Величества волю в занятии ими (хоперцами и волгцами) всех назначенных укреплений; как строением потребного числа дворов и всего нужного к домостроительству для всех переселенных одним летом исправиться вам не можно, то поставлю я вашему попечению переводить туда по частям, сперва без семей, а потом, по окончании строения, и семейства их перевести…»

Генерал-майор Якоби отправился в Новохоперскую крепость, чтобы проверить, как полковник Устинов выполняет указания светлейшего князя. То, что семейства их временно останутся в слободах, казакам не понравилось. Но Якоби напомнил, что все строить придется на голом месте. Об этом же говорил он и в Дубовском Посаде, делая смотр волгским казакам.

6 августа в Царицыне собрались Владимирский драгунский полк, волгские казаки численностью семьсот человек и 5-сотенный Хоперский полк. Царицынский комендант Циплетев обеспечил это кочевое войско четырьмя проводниками-калмыками, знавшими путь к урочищу Моджары.

7

Летом этого года в Версале предавались новому развлечению. На большой террасе парка, открытого для публики, ночи напролет играл оркестр французской гвардии. Зодич приходил туда поздним вечером, стараясь одеваться привлекательно. Он точно знал, что наведывается в парк и королева Мария-Антуанетта, сопровождаемая своим фаворитом графом д’Артуа. Она нарочито рядилась в простенькие платья и покрывалась шляпкой с вуалью, чтобы не быть узнанной. Александр прежде видел сестер Людовика XVI в лицо и несколько раз замечал королеву, гуляющую с золовками.

Во Франции он был уже полгода, возобновляя прежние знакомства и стараясь войти в круг приближенных королевы. Предписания и наставления, которые даны были ему Паниным при личной встрече в Петербурге, обязывали его выведать намерения французского престола в отношении России. Обострение ситуации в Крыму, где Шагин-Гирей вознамерился провести реформы и создать собственную армию, ввести налоги, привело к ухудшению отношений между Россией и Портой. Однако без поддержки европейских стран начинать войну Абдул-Гамид не решался. Дальнейшее ослабление Турции грозило распадом Османской империи. Кто толкал султана на враждебные действия против России и каковы планы европейских правителей, это необходимо было выяснить Зодичу.