Честь Джека Абсолюта

— Будь я проклят! — бормотал он, пробираясь под деревом, на каком прятался наблюдатель. — Как это кстати!

У Джека и вид, и повадки юнца, выдававшие в нем новичка, вызвали снисходительную улыбку, которая, впрочем, тут же истаяла, стоило ему вспомнить, что сеть английской разведки разоблачена, а этот паренек тоже находится под приглядом врагов и рискует, как только они сочтут нужным, оказаться в их лапах. Точно так же, как в них в свое время оказался и тот, кто сам сидит теперь в полном дерьме, но позволяет себе посмеиваться над другими.

Прошло около часа, прежде чем он услышал, как к тайнику приближается кто-то еще. Этот человек — в отличие от давешнего новичка, и если уж говорить начистоту, то и от Джека — вовсе не старался таиться. Мало того что под его тяжкой поступью в роще вовсю трещали сучки и с хрустом лопались шишки, так все это вдобавок сопровождалось каким-то гудением, которое, по приближении, обернулось пением.

Отважным сердцем и рукой
Мы все до одного
Бороться будем, чтоб на трон
Родной вернуть его,
И этих праведных трудов
Не бросим до того,
Покуда дела нашего
Не грянет торжество.
Назло упрямой нации
Мы свергнем узурпацию,
И править будет, словно встарь,
Наш Яков-государь.

Джек закрыл глаза, ему не было нужды что-нибудь видеть. Он узнал и песню, и певца.

Уоткин Паунс прислонился к сосне, опустил голову, хрипло дыша, и достал носовой платок, чтобы утереть лицо. Потом он запустил руку в дупло, выудил записку, засунул ее за пазуху все того же потрепанного черного сюртука, который носил и в жару, и в холод, и пошел обратно. Выбравшись на центральную аллею, рыцарь снова затянул свою песню и направился к главному входу.

Уоткин Паунс!

Слезши с дерева, Джек озадаченно покачал головой. Невероятно! Уоткин — резидент Тернвилля. Ярый, известный всем якобит… но это, оказывается, только прикрытие, дающее ему возможность входить в доверие к тем, за кем ему поручалось шпионить. Двойной агент, верный в действительности…

Кому? Юноша остановился. Ему почему-то вспомнился последний разговор с Рыжим Хью. Точнее, то, что тот обронил напоследок. Тогда Джек не придал этому особенного значения, настолько сильны были в нем и обида, и злость. Что он там говорил? Что Лети… Летти не предательница. Она не сообщала никому об их тайном свидании, потому что любила его. Она пришла попрощаться.

Джек снова двинулся вперед. Не торопясь, поскольку Уоткина он и так видел. Толстяк тоже, видимо, никуда не спешил. Идя за ним, Джек размышлял. Он умел следовать за врагом незаметно, а вот слежку за собой замечал сразу, всегда. Его наставником в освоении этой науки был могавк Ате, и к концу канадской кампании учитель и ученик практически не уступали друг другу. Так мог ли он, даже наполовину ослепленный любовью, проглядеть, что в тот день кто-то скрытно «пасет» его? Нет, не мог. Скорей всего, никакой слежки и не было, а враги просто знали, где устроить ловушку. В таком случае, кто же тогда его выдал? Рыжий Хью вряд ли лгал. Зачем бы ему морочить голову пленнику, не представлявшему ни малейшей угрозы, а значит, Летти тут и впрямь ни при чем. Иначе она всеми правдами и неправдами старалась бы задержать Джека, а не уговаривала бы его бежать без нее. А кроме них двоих о свидании знал только один человек.

Человек, который сам подбил его на побег.

Тот самый человек, за которым он сейчас шел.

Джек замер на месте. Тащиться за Уоткином не имело смысла: найти его он сумеет и позже, а уж как с ним поступить, решит в зависимости от обстоятельств, прояснить, кстати, одно из которых можно было прямо сейчас. Ведь если слежка в тот день за ним не велась…

Повернув налево, Джек срезал путь через рощу. В тропе он не нуждался, поскольку умел ходить по лесам, а запах смолы, хруст шишек и россыпи желтых игл под ногами живо напоминали Канаду. Тогда, пару лет назад, все было проще: вот свои, вот враги, а рядом верный товарищ. Ате. Как приятно во всей этой круговерти лжи, коварства, измен вспомнить о нем — о своем кровном брате. Зря все-таки он не принял его предложение, не ушел со службы и не остался жить с ирокезами. Для этих людей долг и честь значат во сто крат больше, чем для всех, скопом взятых, якобитов и ганноверцев.

Выйдя к тележной дороге близ дворца Барберини, Джек пробрался вдоль изгороди и, осмотревшись, нашел нужный ему кипарис. За прошедшие месяцы тот разросся и загустел так, что юноша уже не смог сунуться в его ветви, и он лег на землю, чтобы, елозя на спине, кое-как под них заползти. Увидеть то, что он искал, удалось не сразу. Но удалось.

Сумка, собранная им в дорогу, находилась там, где была спрятана. Из чего следовало, что его не выследили по пути к парку, а явились за ним на место свидания по наводке предателя.