Честь Джека Абсолюта

— Хочешь, я расскажу тебе кое-что еще, Джек Абсолют, перед тем как уйду? О моей кузине? И Бате?

Джек кивнул.

— Так вот, тогда я действительно составил против тебя своего рода заговор с ее участием, но к политике это не имело никакого отношения. Мой замысел состоял в том, чтобы искупить свою вину перед ней и устроить ее счастье. Найти ей достойного мужа, располагающего какими-то средствами. Да, достопочтенный Джек, деньги тут имели значение, и немалое: ведь я не мог дать ей приданого, но пожениться вы должны были по любви. И все же, — покачал он головой, — там, в Бате, я вовсе не приказывал ей соблазнять тебя. И она не рассказывала ни мне, ни кому бы то ни было о свидании, которое ты назначил ей, передав в церкви записку. Можно даже сказать, что она поступилась возложенными на нее обязательствами. Тебе следует знать, если тебя и предали, то не она и не ее чувство к тебе.

Потом он ушел. Его шаги удалились вниз по ступеням, дверь затворилась, лязгнул засов.

Джек остался наедине со своими мыслями, а спустя какое-то время и слезами.

* * *

Прошли три дня, прежде чем безнадежное отчаяние стало ослабевать, уступая место злости. Еще три ушли на пополнение более чем скудного запаса итальянских слов. Наконец, почувствовав себя готовым, он обратился к неразговорчивому охраннику, принесшему ему ужин, с просьбой.

Паренек его лет вроде бы немного понимал по-английски, но уразуметь сказанное на смеси двух языков так и не смог. Однако предположил, что молодому человеку понадобились те услуги, о каких говорил Рыжий Хью.

— Женщина? — спросил он, плотоядно улыбаясь. — II Signor хочет женщину, si?

— Женщину нет, — ответил Джек. — Мужчину.

Охранник удивился, потом пожал плечами.

— Uomo?Vabene.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Нет-нет! Signor, нет… Мне нужно… Э-э… — Джек подошел поближе, подыскивая слова. — II Maestro… di spada. — Он изобразил фехтовальный выпад.

— Для упражнений, да?

Джек сделал глубокий вдох и помахал руками.

— Exercismo, si?

Малый понял.

— Ah, Capito. Exercismo! Con il Spaddacino. Si!

Он повернулся, чтобы уйти, но Джек остановил его.

— Е ragaz zo, — сказал он, — очень… molto importante… il Maestro sinistra. Левша, понимаешь? Capiche? Sinistra.

Парень кивнул, уловив суть просьбы и не желая вникать в остальное.

— Ah, si,si, capito!

«Вот и прекрасно, — подумал Джек, когда дверь закрылась. — Ибо мастеров фехтования много, но мне нужен левша».

Глава четвертая ПЛЕННИК

Джек отскочил назад, и лишь резвость ног спасла его грудь от укола. Его собственный клинок, хотя он и орудовал им со всей мыслимой быстротой, ища в воздухе шпагу противника, был почти бесполезен. Юноша опять позволил сопернику сблизиться с ним, надеясь спровоцировать его на атаку из невыгодного положения, а потом снова отпрыгнул назад, вскидывая свой клинок. Сталь — наконец-то! — сшиблась со сталью. В тот же миг Джек резко вывернул кисть, отклонив угрожающее ему острие влево. Вроде и ненамного, но для начала и это было успехом. Не теряя контакта с чужим клинком, он вернулся в шестую оборонительную позицию. Соперник остановился. Джек, готовясь к новой атаке, откинул для лучшего равновесия свободную руку… и та тыльной стороной кисти чиркнула по обоям.

«Будь ты проклят!» — подумал Джек, глубоко дыша и следя за глазами партнера.

Как только он поймет его замысел, ему придется что-то придумать… хотя что тут можно придумать? Всего десять секунд назад он вроде бы принудил итальянца отступить через всю комнату, загнал в угол, как тот его сейчас… но почему-то не смог нанести завершающий, победный удар. И сам, в свою очередь, оказался прижатым к стене.

Мастер фехтования отвел свой клинок, отошел назад и в паре шагов от центра комнаты повернулся.

— Итак, — промолвил он, — мы продолжать. Все сначала.

Джек опустил голову, чтобы утереть рукавом потный лоб.

Мало того что сам поединок был жарким, так вдобавок с началом лета в Рим вернулся почти позабытый за долгую зиму и прохладную весну зной.

Вернувшись на свое место, Джек занял позицию и отсалютовал шпагой. Маэстро тут же сделал шажок назад. Месяц за месяцем Убальди поступал так, вынуждая Джека к атаке. Это делалось по просьбе самого ученика, понимавшего, что, если ему еще когда-либо доведется скрестить клинки с обрекшим его на заточение Хью, он должен будет взять инициативу в бою на себя. Однако нападать труднее, чем реагировать, — важный урок, который следовало затвердить накрепко. Уже дважды сегодня Джек устремлялся на итальянца, и оба раза был контратакован и посрамлен. Нельзя допустить, чтобы это случилось еще раз.