Честь и лукавство

– Нет, сэр. Меня не слишком привлекает перспектива отплясывать с простолюдинами рил или что-нибудь в этом роде. Кроме того, там наверняка благодатная почва для воров и мошенников.

– Понимаю, вас занимают светские развлечения. Но на частных балах можно встретить не меньше негодяев и подлецов, чем среди простого народа. Конечно, для молодой женщины это не самое лучшее место, но наши дамы воспитываются на романтической литературе, где герои в масках совершают исключительно подвиги, а уж если грабят, то только богатых мерзавцев, да и то в благотворительных целях. Поэтому пережить такое приключение они считают своим долгом, дабы не осрамиться перед героинями любимых романов, которые впутывают себя во всякие темные истории, а решать проблемы за них приходится ни в чем не повинным родственникам или женихам.

– У вас весьма оригинальный взгляд на дамскую литературу. Но в целом вы правы. Хотя романы и пытаются отражать отношения между людьми, все в них сглажено и упрощено. Злодея можно разглядеть с первых строк, а благородный храбрец обязательно списан с героев крестовых походов, так что героине весьма нетрудно сделать правильный выбор.

– Я рад, что у вас столь здравые взгляды, однако молодой даме весьма идет оттенок романтизма. Преувеличенное восхищение или испуг, трепещущие ресницы, ахи и вздохи по любому поводу – все это делает даму нежнее и беззащитнее и поднимает мужчину в собственных глазах.

Я улыбнулась:

– Аннабелла начисто лишена романтизма и не падает в обморок при виде мухи, однако это вовсе не отталкивает от нее поклонников. Все мужчины горят желанием защищать и опекать ее, хочет она того или нет.

Он тоже улыбнулся:

– Мисс Гринхауз – исключение, она слишком царственна и надменна, но каждый поклонник лелеет в душе мечту: а вдруг она все же соизволит упасть в обморок к нему в объятья? Хотя правды ради надо сказать, что она вряд ли соизволит осчастливить кого-нибудь из смертных, за исключением разве что какого-нибудь короля.

– Вы, я вижу, знаток дамских сердец и не ошибаетесь насчет Аннабеллы. Но это не мешает вам находиться рядом и раскрывать объятья при появлении какой-нибудь мухи или пчелы.

Тут он откровенно рассмеялся:

– Да, дорогая миссис Дэшвилл, вы абсолютно правы. Мужчины слабый народ, и их легко ослепить обманчивым, неверным сиянием. Сравнение с мотыльками, летящими на свет на свою погибель, истерто до дыр, но тем не менее уже не одну сотню лет отражает суть отношений между мужчиной и прекрасной дамой. Однако есть и другие красавицы, которые не ошеломляют надменным величием, но об их мягкий свет так же больно обжигаться, а неожиданность такого коварства еще усиливает боль. – Он посмотрел на меня так многозначительно, что сразу стало понятно, кого он подразумевает.

Я удивленно-кокетливо приподняла брови. Барон подошел ко мне и опустился на одно колено:

– Позвольте мне быть вашим рыцарем, прекрасная дама!

– До приезда мисс Гринхауз?

– Вам нравится дразнить меня. И почему женщин называют слабым полом? Если они хотят высмеять мужчин, то найдут у сильного пола гораздо больше слабостей, чем мужчины в аналогичной ситуации! – Его пылкость показалась мне наигранной, но каждый ищет свой способ избавиться от скуки. Он решил поухаживать за скучающей дамой – и я должна благодарить его за это.

– Хорошо, раз вы хотите быть моим рыцарем – я принимаю ваш обет, – торжественно произнесла я, но тут же добавила деловым тоном: – Сколько сарацинов вы клянетесь убить ради прославления имени своей дамы?

Бедный Морланд опешил и не сразу нашел, что ответить:

– Их непременно нужно убить? Не предполагал в столь прекрасном создании такой кровожадности.

– Вы плохо знакомы с рыцарскими обетами, друг мой. Как иначе вы можете послужить своей даме?

– Но где же я возьму вам сарацинов? Не нападать же на послов из колоний?

Я поморщилась:

– Я полагала вас более храбрым и отважным. Но главное – истинный рыцарь не будет вступать в пререкания с дамой. Вы могли бы найти способ доказать свое мужество по-другому. Например, дуэлями.

Наступила очередь барона морщиться:

– Вы хотите моей смерти, признайтесь сразу, о жестокосердная красавица!

При этом он продолжал стоять на коленях и взирал на меня снизу вверх, так что его огорченная физиономия выглядела весьма комично.

– Вы сами захотели быть рыцарем, а у рыцаря подчас бывает нелегкая судьба. А для вас, как я понимаю, «не важно быть, сумей прослыть… рыцарем без страха и упрека». Боюсь, вам придется поискать более сговорчивую даму.

Оба мы понимали, что подразумевалось за этими пристойными словами, и барон был явно разочарован. Он поднялся и молча пошел к выходу, однако на пороге не удержался от заключительной реплики:

– Ваша верность супружеским обетам делает вам честь, но я все же удивлен. Вы ведете себя как легкомысленная нимфа, но при первом покушении на вашу красоту являете миру строгость монахини. Что же, придется восхищаться вами на расстоянии. Всего вам доброго.