Честь и предательство

— Поднимите меня. — Кейси сам едва разбирал слова, вырывавшиеся из его разбитых губ. Еще один судья помог первому поставить принца на ноги. — Меч… — сказал Кейси и сжал кулак. Почувствовав в пальцах рукоять, он попытался улыбнуться. — Поверните меня кругом, — велел он судьям, которые поддерживали его.

Глаза Кейси застилала пелена. Зрители казались ему расплывчатой многоцветной массой. Синее небо. Белый край чаши Стадиума.

— Император… — пробормотал он, и судьи повернули его назад на несколько градусов. Преодолевая боль, он резко вскинул меч прямо перед собой. Несколько мгновений ему казалось, что из его уст вот-вот вырвется мучительный вопль. Он судорожно сглотнул, ощущая на языке желчную горечь. Он вспомнил слова отца: «Пламя и молот рождают сталь, сын мой. Боли не всегда можно избежать. Так пусть же она закалит твой характер».

Трибуны ревели, словно громадное чудовище. Кейси опустил клинок, и его истерзанных губ коснулась легкая улыбка. Никто никогда не догадается, что его салют предназначался капитану Стрелков.

Кейси передернул плечами, сбрасывая руки судей. Приветственный крик толпы утих. И вновь он ощутил человеческий запах. Но не только. Он вбирал в себя мысли, надежды и чувства окружающих с жадностью иссохшей земли, которая впитывает каждую каплю дождя. Ему хотелось, чтобы и зрители поняли его, заглянули ему в душу.

Собравшиеся принялись скандировать его имя, как прежде — имя императора:

— Кей-си! Кей-си! — В этом звуке ему чудилось нечто униженное, раболепное.

В дальнем уголке его сознания возник едва слышный старческий голос: «…великие свершения… человек рождается, чтобы бороться…»

Голос Астары.

— И побеждать, как я, — сказал Кейси.

Горделиво выпрямившись, не замечая кровавых следов, которые при каждом шаге оставляли его подгибающиеся ноги, принц Паро покинул поле Стадиума.

Глава 10

Едва репортеры Информационного бюро ринулись к изгороди, стремясь занять место в первых рядах, из императорской ложи хлынули гвардейцы. В их поведении Кейси почудилась угроза, и он напрягся, собираясь с силами. Он одержал честную победу. Гвардейцы не вправе нападать на него. Почему бездействуют Стрелки? Они стояли вокруг, сияя безмятежными улыбками.

Кейси огляделся и увидел Лэннета, который мчался к нему, выкрикивая, словно безумный:

— Император! Это традиция! Он лично приветствует победителя дуэли наравне с теми, кто выиграл право заключить Имперский брак! Да что с тобой? Император появится с секунды на секунду. Ты можешь стоять?

Кейси с трудом постигал смысл его слов. Ну конечно! Император сам поздравляет победителя, это знает каждый.

Ему хотелось одного — лечь и уснуть.

Гвардейцы выстроились в две шеренги лицом друг к другу, освободив проход для императора. Августейшее приветствие…

Кейси попытался незаметно для окружающих вложить меч в ножны. Сколь бы разумным ни представлялся такой шаг, совершить его было не так-то просто: острие не желало попадать в отверстие. Наконец Лэннет сообразил, в чем дело, и помог Кейси сунуть клинок в чехол.

В дверях показался император, двигаясь торопливым шагом в сопровождении приближенных. В их толпе Кейси заметил желтое одеяние командора Этасалоу. Рядом с ним шествовала Солнцедарительница в столь же ярком наряде. Все придворные облачились сегодня в самые роскошные костюмы. Они тянулись за разодетым в золото и серебро императором, будто хвост за кометой.

По мере приближения к Кейси улыбка императора сменилась выражением хмурой озабоченности.

— Вы ранены тяжелее, чем я думал. На таком расстоянии… — Он слабо взмахнул в сторону трибун и тут же, приняв повелительный вид, бросил через плечо: — Вы двое, проводите принца к моей железнодорожной ветке. Солнцедарительница, пришлите туда электромобиль медицинской службы. Пусть принца со всей возможной скоростью доставят в дворцовую клинику и предоставят заботам моего личного врача.

Пока император отдавал распоряжения, на поле высыпала толпа служителей, которым вменялось в обязанности восстанавливать газоны и беговые дорожки, поврежденные в ходе состязаний, а также устанавливать, ремонтировать и убирать с поля оборудование. По традиции, которая уходила корнями во времена, предшествовавшие Великому Расколу, эти люди участвовали во всех праздниках галактического масштаба. Они носили белые робы с черными горизонтальными полосами, фуражки и узкие черные маски, которые прикрывали лишь глаза.

В согласии с тем же обычаем, во время Дней Памяти служителей сопровождали три клоуна в такой же одежде, но с красочными полосами, металлизированными ради вящего эффекта. Блеск костюмов придавал им комическое сходство с придворными.