Честь и предательство

— Я даже не подозревал… — Внезапно палатка перед его глазами заходила ходуном, лицо Нэн расплылось, превращаясь в темное пятно на тошнотворно-ярком фоне. Лэннет словно со стороны услышал собственные слова: — Гостеприимные жители Паро встретили нас камнями… чтоб им пусто было… — Палатка продолжала метаться из стороны в сторону и наконец вырвала подпорку из его рук. Лэннет потянулся следом, но промахнулся. У него подкосились ноги. Он рухнул на колени, потом повалился вниз лицом. Осторожные пальцы принялись ощупывать рану, причиняя ему мучительную боль. Лэннет хотел протестовать, но, почувствовав, что потеряет сознание, стоит лишь ему открыть рот, отказался от этого намерения.

— Вы правильно сделали, вызвав помощь, — сказала Нэн врачу. — Капитан Лэннет едва не обвел меня вокруг пальца. Его череп крепче стали, и все же треснул. Но капитан предпочел бы умереть, лишь бы не сознаться в своей слабости. Выносите его отсюда. — Болезненные тычки и поглаживания прекратились. Лэннет уже собирался обратиться к Бахальт с язвительной благодарностью, но у него смешались мысли, а каждое движение губ давалось непосильным трудом. Внезапно ему пришло на ум, что было бы неплохо поспать. Странно, что он подумал об этом только сейчас.

В последнем проблеске сознания Лэннет услышал далекие, сопровождаемые эхом слова Нэн. Он удивился этому, ведь, казалось, женщина говорит шепотом.

— Что они сделали с вами, глупый гордец? И что вы сами сделали с собой? Неужели вы не понимаете — такие люди, как вы, никогда не побеждают. Вы обречены на поражение.

Глава 22

Лэннет медленно приходил в себя, не сознавая, где он находится и который теперь час. Усилием воли он подавил растущий страх. Ощущение опасности донельзя обострило все его чувства. Сделав вид, будто бы он все еще в обмороке, Лэнет потянул воздух носом. Запах мыла, сладковатый и вместе с тем едкий. Дезинфекция. Чуть приоткрыв глаза, Лэннет осмотрелся. Вокруг все белое. Ну, конечно. Он в больнице.

Бояться было нечего, но страх не отступал.

Болезненными волнами нахлынули воспоминания. Лэннет припомнил, как свалился с ног в лагерном лазарете, и его лицо зарделось от стыда. Что говорила Бахальт? Что-то о «глупом гордеце». Тут ей было нечего возразить. Еще она спросила: «Что они сделали с вами?» Смысл этих слов ускользал от Лэннета. Судя по тем ощущениям, которые терзали его голову, пальцы Бахальт забрались туда на порядочную глубину.

Обводя взглядом безликую палату, Лэннет протянул руку и коснулся повязки на голове. Врачи не поскупились на бинты; голова казалась огромной и была мягкой на ощупь, словно гигантская дыня, произрастающая на Атике. Рана отчаянно чесалась. Стало быть, она заживает. Лэннет провел пальцами по зигзагообразному шраму на своем лице. В ту пору, когда этот шрам был свежим и только начинал подсыхать, он ужасно зудел.

Лэннет обнаружил на себе и другие повреждения. Пальцы нащупали несколько болезненных опухолей на лице — там, где пролегал шрам. Шевельнувшись, он почувствовал жжение ссадин на правой ноге, спине, на плече. В него угодило куда больше камней, чем ему тогда показалось. В душе Лэннета поднимался яростный гнев, помогая ему забыть о боли.

Решив, что злостью делу не поможешь, Лэннет вновь открыл глаза и осмотрел комнату. Сверху на него взирал стереовизор, по экрану которого беззвучно скользили инструкции. Ему предлагалось подавать сигналы движением век, голосом, либо посредством пульта дистанционного управления, укрепленного на ограждении койки. Лэннет решил высказать свои требования вслух. Аппарат послушно опустился на выдвижных рычагах, несколько раз повернулся из стороны в сторону, обеспечивая Лэннету наилучший обзор, и наконец включился. На экране возникла реклама торговца подержанными электромобилями. Лэннет раздраженно велел стереовизору убираться, и тот скользнул в свое гнездо.