Честь и предательство

— Вы хотите знать, готов ли я выступить против Кейси, защищая интересы императора? Вряд ли такой вопрос относится к области медицины.

— Да, это верно, но я спрашиваю о другом. — Бахальт оттолкнулась от поручня, выпрямилась во весь рост и, глядя себе под ноги, прошлась по палубе, изящная и грациозная, невзирая на владевшую ею скованность. — Вы не задумывались над тем, что будете делать, если ситуация обострится? Если на вас нападут и вам придется сдаться? Что, если король не позволит вам сделать то, что требует император?

— Дерус так не поступит.

Бахальт тут же повернулась к Лэннету, так широко распахнув глаза, что их темные зрачки буквально растворились в радужных оболочках. Взгляд женщины завораживал, гипнотизировал Лэннета.

— Подумайте об этом. Представьте, что Дерус говорит: «Я хочу стереть селения с лица земли и уничтожить их обитателей. Они пытаются низложить меня, и вы обязаны защитить меня, верного сторонника императора». Что вы сделаете?

— Я уже сказал…

— Прекратите! Отвечайте на мой вопрос. — Голос Нэн дрогнул. — Прошу вас. Представьте себе это хотя бы на мгновение. И расскажите мне, что вы видите.

— Вы серьезно?

— И даже очень.

Лэннет пожал плечами и закрыл глаза. Перед его мысленным взором появился Дерус, надменный, гневно жестикулирующий. Потом он увидел самого себя, скованного отчаянием, не способного выполнить приказ. Он еще раз прокрутил эту сцену в голове. В ней было что-то омерзительное. Его сознание вернулось к недавним событиям. Толпа, избивающая его солдата, камень, сваливший его самого с ног. Он вновь услышал голос толпы, увидел лица — их лица. Потом возникло другое лицо. Дерус. Лэннет вспомнил, как король Паро давал клятву на верность императору.

Он открыл глаза. Бахальт ждала, закусив безупречными зубами нижнюю губу. На ее висках блестела испарина.

— Я не убийца, — сказал Лэннет. — Думаю, им придется отдать меня под суд военного трибунала.

У Бахальт подогнулись колени. Потянувшись к Лэннету, она схватила его за запястья. Он поднял руки, обнял талию женщины, чтобы удержать ее, и выдавил смешок, пытаясь скрыть смущение.

— Вы принимаете все слишком близко к сердцу, — сказал он. — В чем дело? Что вас тревожит?

— Ничего. Я… — Нэн отпрянула и, повернувшись к Лэннету спиной, прислонилась к поручню.

Лэннет встал рядом, охваченный растущей тревогой. Осторожно прикоснувшись к плечу Бахальт, он спросил:

— Чем я могу вам помочь? Я не забыл, что именно вы спасли Кейси, настояв на том, что он отравлен банжером. — Он хотел добавить что-то еще, но, увидев отчаяние, написанное на лице Нэн, умолк, чувствуя себя не в своей тарелке.

Бахальт закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Прежде чем заговорить, она судорожно сглотнула.

— После того, как вас ранили, вы двое суток провели в полной изоляции. К вам допускали только личных врачей Деруса. Вы провели без сознания целую неделю.

— И что же? — Лэннет надеялся, что Бахальт не спросит его о кошмарах и о том, где и когда он впервые осознал, сколько времени пробыл без чувств.

— Мне снились сны. Ужасные сны. Настоящие кошмары.

— Э-ээ… — Лэннет замялся, гадая, какой реакции она ждет от него.

Бахальт слабо, виновато улыбнулась.

— Здесь, несомненно, есть какая-то связь. Не знаю, какая именно. И, что еще хуже, я не в силах объяснить, что со мной произошло. — Ее улыбка увяла. Она повернулась к океану. Что-то в ее облике заставило Лэннета похолодеть. На всякий случай он чуть приблизился.

— Командор Этасалоу — мой кровный родственник, — сказала Нэн. — Мой дядя.

— Боюсь, он не относится к числу людей, которых я люблю и уважаю. Но вы говорили что-то о связях и о ночных кошмарах.

— По окончании медицинского колледжа я проходила практику на Гекторе.

Лэннет пытался скрыть внезапно вспыхнувший интерес.

— На Запретной Планете? Я думал, что всякий, кто туда попадает, остается там навсегда.

В глазах Нэн промелькнул страх, потом ее взор стал мертвенным. Вновь повернувшись к океану, она с нервным напряжением продолжала свой рассказ:

— Это устроил мой дядя. Более восьмидесяти процентов медиков, находящихся в его распоряжении, связаны кровным либо брачным родством. Мы — семья. Об этом не догадывается даже император. Я опозорила свою семью. Там, на Гекторе, у меня был нервный срыв. Так мне сказали. Я мало что помню. — Содрогнувшись всем телом, Бахальт посмотрела на Лэннета. — Вернее, я не помню почти ничего.

— Но это вполне логично, разве нет? Я не вижу ничего странного в том, что нервный срыв воздействовал на вашу память.

— Вы не понимаете. Если я забыла все, что происходило со мной на Гекторе, почему я не утратила знаний, приобретенных прежде? Воспоминания о Гекторе — мое жилье, друзья, начальники — теперь являются мне только в виде крохотных пугающих проблесков.

В каком-то темном уголке сознания Лэннета зашевелились неясные отталкивающие образы.

— Значит, вы совсем не помните Гектор? По слухам, это учебная база для специальных подразделений. Может быть, вы видели там слишком много крови — сломанные кости, покалеченные тела и тому подобное.