Честь империи

Именно такой цели и служила поездка в гости, затеянная королевским управляющим при молчаливом, но явственном одобрении госпожи Ренисенб. Его друзьям позарез требовалось поскорее придти в себя, и, по мнению Темвика, такой способ, подходил лучше всего. В конце концов, Грайтис уже четвертый год сохнет по стигийской волшебнице, а Тотлант, при всех его несомненных достоинствах, острейшем уме и обширнейших познаниях, вряд ли развлекает свою ученицу чем-то, помимо совместного выдумывания заклятий и копания в старинных рукописях.

Остается только пожелать ширрифу удачи. Говорят же знающие люди, будто уроженки Полуденного Побережья весьма искусны в любовных играх. Но распространяется ли это правило на магичек, коим вроде бы положено хранить целомудрие? Надо потом за кружкой-другой эля намекнуть Грайтису — пусть поделится впечатлениями и открытиями.

Магнуссон удалился, довольный успехом своего замысла, и решив, что щедро дарует парочке на болтовню, выяснение отношений и прочую милую чепуху еще колокол. Сам он уже успел получить причитающееся, и даже с избытком.

Вот только бы перестала ныть голова… Изводящая боль преследовала Темвика уже третий или четвертый день, порой усиливаясь настолько, что, казалось, череп вот-вот расколется изнутри. Ледяные примочки и настой кошачьей травы вроде бы помогали, но если подобная гадость не сгинет в ближайшую седмицу, придется идти на поклон к дворцовому лекарю или той же Ренисенб. С чего бы это? Никогда в жизни Темвику не приходилось жаловаться на здоровье, а тут подвалило огорчение… И как не вовремя — постоянно надо быть на ногах, соображать, отдавать приказы, а ему, видите ли, занедужившая головушка покоя не дает!

Глава пятая Чужие тайны

24 день Первой летней луны.

Спустя некоторое время после отъезда Темвика Магнуссона, Грайтиса и госпожи Ренисенб коронный замок Вольфгарда украдкой покинули еще две примечательных личности. Они предпочли отправиться пешком, сперва с удрученным видом постояв у изгороди запертой «Короны» — точно помянули дальнего сородича, на днях ушедшего в далекое безвозвратное странствие.

Затем пара — походившая на уроженцев какой-нибудь из Полуночных стран, ведущих себя с достоинством людей, знающих свою высокую цену — спустилась вниз с Коронного холма и свернула к восходной части города. Встречные прохожие частенько замешкивались и сбивались с шага, чтобы глянуть им вслед. Некоторые, постарше летами и явившиеся в Вольфгард среди торговых гостей, начинали озадаченно хмуриться, словно пытаясь вспомнить: не сводила ли их судьба раньше с этим мужчиной или этой женщиной?

Воспоминания приводили к тому, что почтенные торговцы либо с облегчением переводили дух, либо хлопали себя по лбу и, позабыв о прочих делах, торопливо устремлялись к приютившим их постоялым дворам, бормоча себе под нос что-то маловразумительное.

Парочка же спокойно шла своей дорогой — через Круглую площадь, вдоль Железных Рядов. Там они снова приостановились: мужчине возжелалось непременно глянуть на доставленные из Немедии и разложенные в надлежащем порядке на огромном прилавке образчики прямых тяжелых мечей. Женщина со стоическим видом ожидала, пока спутник удовлетворит свое любопытство, но под конец не выдержала и утянула его за собой, сорвав едва не состоявшуюся покупку.

— Скажи на милость, с чего ты взял, будто с тобой они станут разговорчивее? — Дженна упрямо пыталась подладиться под размашистые шаги супруга, с грустью отметив, что совершенно разучилась ходить в обычнейших козловых сапожках и широченной домотканой юбке, наскоро сооруженной из длинного отреза шерстяной материи в броскую черно-алую клетку. — Раз они не пожелали ничего говорить Эртелю, значит, не скажут никому. В том числе и тебе. Приглашение Фрама — только вежливые слова. Ты больше не его близкий приятель, которому можно раскрывать тайны, забыл? В лучшем случае он потолкует с нами о старых добрых временах, в худшем тамошние караульные состроят каменные лица и пробурчат, что почтенный староста крайне занят и у него нет времени беседовать со всякими мимохожими… как там у подгорного народца принято оскорблять людей — дылдами или кривыми оглоблями?

— Между прочим, я тебя не звал. Сама напросилась, а могла бы сидеть с детишками, — съязвил Конан.

— Знаешь, что мне сказали ненаглядные отпрыски? — бархатно-напевный голос Зенобии разительно переменился, став очень похожим на тонкий выговор дочери: — «Мамочка, у отца такой вид, словно он задумал что-то сотворить. Или натворить. Наверное, его рассердили эти подгорные карлики, и он собрался к ним наведаться. Ты бы сходила вместе с ним… так, на всякий случай». А твой наследничек заявил, что ему заранее жаль бедных двергов и он постарается спрятать все режущие предметы, каковые могут попасть тебе на глаза.