Честь Рима (ЛП)

— Это конец, господин, я не могу идти дальше на этой ноге, — объяснил Лаэнас Рамирию и Макрону, морщась, когда закончил говорить.

Рамирий разочарованно вздохнул. — Тебе придется продолжать. Мы не можем остановиться.

— Я знаю это, господин, но посмотрите… — Лаэнас указал на повязку, которой Макрон завязал рану. Ткань промокла, а на голени виднелись яркие ручейки крови. — У меня нет сил продолжать, господин.

— Нет, Харон тебя забери, они у тебя есть!

Лаэнас покачал головой.

— Мы вытащим тебя отсюда. Клянусь, я не буду тем, кто скажет твоей благоверной, что мы оставили тебя умирать, когда вернемся в Камулодунум.

— Я не завидую твоей задаче.

Они обменялись короткими улыбками, и Макрон уловил образовавшиеся тесные связи между ветеранами и их семьями в колонии.

Лаэнас понизил голос, продолжая. — Другие парни уже устали. Если им придется нести меня, им конец. Вы только обречете их на мою участь, господин. Позвольте мне остаться здесь. По крайней мере, я выиграю тебе немного времени. И я выйду на встречу врагу, стоя на ногах, пока еще могу.

Рамирий колебался, и Макрон увидел выражение боли на его лице, когда он приготовился возразить. Затем его плечи слегка опустились, и он протянул руку. Двое мужчин сцепили предплечья.

— Прощай, брат. Увидимся снова в тенях Подземного мира.

— Первый круг за вами, господин. Вы должны мне за это.

— Это будет честью, брат. — Рамирий кивнул и повернулся, чтобы догнать остальных, шагающих по узкой тропе.

Лаэнас посмотрел на Макрона. — Просто жаль, что у меня не было времени узнать тебя получше, центурион. Я служил во Втором легионе в течение нескольких лет в конце моего армейского срока. Это было после твоего времени, но парни все еще говорили о тебе.

— Надеюсь, не так уж плохо.

Лаэнас усмехнулся, затем его лицо на мгновение исказилось в агонии, прежде чем он продолжил. — Ты был чем-то вроде легенды для парней, которые тебя знали. Мне жаль, что этот момент — все, что мы когда-либо разделим.

Макрон почувствовал легкое сжатие в пересохшем горле. — Что ж, я не забуду тебя, брат. А теперь покажи этим варварским козлам, из чего сделаны люди Второго.

— Поверь мне, я это сделаю.

Макрон с чувством похлопал его по спине и ушел. Когда он присоединился к своим товарищам, он оглянулся и увидел, что Лаэнас занял позицию посреди узкой тропы. Он опустил щит и опирался на обод, чтобы сбавить давление на раненную ногу. Его гладий был в руке, и он постукивал им по ободу в легком, непринужденном ритме, ожидая появления врага. Макрон решил сделать подношение Юпитеру от имени этого человека, если он вернется в Камулодунум, в надежде, что Лаенас будет удостоен чести, причитающейся герою Рима, когда он присоединится к своим предкам в Подземном мире. Потом спохватился и улыбнулся. Когда он вернется в Камулодунум. Не если.

— Вот это дух, Лаэнас, мой мальчик, — пробормотал он себе под нос.

Тропа вилась по краю болотистых заводей, теперь покрытых льдом и снегом, пронизанных темным узором голого подлеска. Лаэнас скрылся из виду, и Макрон кратко представил, как он стоит в одиночестве, ожидая своего конца, прежде чем он обратил свое внимание на ветеранов впереди него.

— Увеличь скорость, вы старые клячи! Посмотрите на эти долбанные разрывы в строю. Двигайтесь!

Воины шли молча, сопровождаемые лязгом незакрепленного снаряжения, хрустом снега и обледенелостней под ногами и звуками затрудненного дыхания. Тишину время от времени нарушали Макрон и Рамирий, подгоняя ветеранов. Примерно через метров триста после того, где они расстались с Лаэнасом, Макрону показалось, что он услышал крик, и на мгновение остановился, чтобы оглянуться, напрягая слух. Слабый хор криков, слабый лязг металла о металл и глухой удар по щиту. Далекие звуки ясно разносились по свежему воздуху в течение нескольких ударов сердца, прежде чем раздались прерывистые возгласы триумфа, а затем тишина.

— Прощай, брат Лаэнас.

Все утро небо прояснялось, и к полудню, насколько Макрон мог прикинуть время, на небе не было ни облачка, и солнце ярко светило на юг. Они вышли из леса, и пейзаж вокруг них открылся. Впереди лежали следы копыт Дециана и его свиты, постоянное напоминание о трусливом предательстве прокуратора. Не далее, чем в сотне шагов от дороги, они миновали туземную усадьбу. Дым поднимался из отверстия наверху хижины, и человек в мехах подхватил пару маленьких детей и исчез внутри, когда римляне прошли мимо. Макрон подумывал поджечь ферму, чтобы подать предупредительный сигнал заставе, но решил, что это слишком надолго задержит отряд. Кроме того, Дециан и его люди уже должны были добраться до аванпоста и поднять тревогу. Было бы бессмысленно лишать фермера и его семью крова, тем более посреди зимы.