Честь Рима

- Не терпится увидеть выражение лица Порции, когда она увидит вас. Сюда, пожалуйста.

- Минутку.

Макрон достал кошелек и заплатил Торбулону, затем огляделся и указал на одну из кладовых, которая выглядела пустой.

- Пусть твои люди погрузят багаж туда.

Как только они выполнили его указания и покинули двор, Макрон достал небольшой сундучок, в котором хранились его сбережения, закрыл дверь и запер засов, а затем усадил перед ним мальчика.

- Ты будешь тут сидеть на страже, понял?

- Он ребенок, - мягко возразила Петронелла. - Ребенок с травмированной рукой. Какой из него охранник?

- С таким же успехом можно начать зарабатывать на его содержание. - Макрон достал свой пугио и протянул его ребенку, который посмотрел на оружие широко раскрытыми глазами. - Теперь, мальчик, если возникнут проблемы, ты припугнешь их и прибежишь искать меня. Как считаешь, я могу тебе в этом доверять?

Мальчик хмыкнул и кивнул, его глаза блестели от возбуждения, когда он доставал кинжал.

- Спокойно, парень! - Макрон взъерошил непокорные волосы мальчика.

- Нельзя, чтобы ты случайно зарезал своего центуриона. Держи клинок за поясом, пока он не понадобится.

Мальчик вздохнул с досадой, осторожно засунув клинок за пояс на тунике так, чтобы рукоять торчала сверху, а сверкающее острие – снизу. Затем он принял позу перед кладовой: челюсть вытянулась, плечи отведены назад, одна нога слегка выдвинута вперед.

- Только бы он не споткнулся и не проткнул сам себя, - предупредила Петронелла.

- С ним все будет в порядке. - Макрон повернулся к мужчине, который стоял в ожидании у задней двери, ведущей в "Собаку и олень", и нервно сглотнул.

Прошло несколько лет с тех пор, как он в последний раз видел свою мать, и более двух лет с тех пор, как он получил от нее лаконичный отчет, в котором она сообщила ему, что дело идет хорошо и ему пора взять на себя половину бремени.

- Пойдем. Не могу дождаться, чтобы представить тебя. - Он широко улыбнулся Петронелле. - Вы прекрасно поладите. Как только ты увидишь, что у нее золотое сердце.

Мужчина задвинул засов и толкнул дверь внутрь, переступив через край деревянной рамы. Макрон взял жену за руку и последовал за ним. Дверь открылась в короткий проход длиной в семь метров. Слева находились три кладовые, где на полках стояли амфоры с вином, а сыры, мешки с зерном и куски мяса висели на веревках, подвешенных к железным крюкам на балках, чтобы они не достались крысам и мышам. Справа находилась кухня, в центре которой горел костер, над которым стояли железные решетки и вертел для жарки. Пепел был серым, а хворост еще не был разложен для приготовления пищи на день. Угрюмая женщина лет двадцати с сильно напудренными щеками подняла взгляд от таза, в котором она стирала одежду, когда они проходили мимо, затем вернулась к своей работе.

Коридор выходил на прилавок и большое пространство за ним, заставленное столами и скамьями. Под ними лежала солома, покрывавшая почти весь каменный пол, кроме камина. В дальнем конце находилась дверь с заклепками и двумя закрытыми окнами по обе стороны, слегка приоткрытыми, чтобы пропускать свет через железные решетки. Возле правого окна пылал огонь и согревал тонкую фигуру, сгорбившуюся над восковыми табличками на одной из скамеек. Она подняла голову на звук шагов, латунный стилус в ее руке был закреплен над длинным списком цифр, над которыми она работала.

- Что такое? - отрывисто спросила она. - Кажется, я просила тебя не беспокоить меня, когда я занимаюсь счетами.

- Прошу прощения, госпожа Порция, но у вас гости.

- Не гости, - поправил его Макрон. - Семья.

Ее бровь изогнулась, когда она прищурилась в сторону теней в задней части гостиницы, а затем ее челюсть отвисла, и она выронила стилус.

- Ох..., - задохнулась она.

Макрон ухмылялся, шагая к ней с протянутыми руками. - Это все, на что ты способна, мама? После стольких лет?

Порция встала, положив руки на бедра.

- Ты мог бы предупредить меня. Было бы лучше, если бы ты сказал мне, что приедешь.

Макрон остановился на пол пути. – Я…

- И посмотри, в каком ты состоянии, - прокудахтала она. - Ты снова дрался? Я бы подумала, что ты уже слишком стар для этого. Неужели ты наконец-то надоел армии? И кто это с тобой? Какая-то девица, которую ты подцепил в Риме?

- Золотое сердце, да? - пробормотала Петронелла, достаточно громко, чтобы Макрон услышал. - Тебе лучше сразу рассказать ей обо мне.

- Конечно, - быстро ответил Макрон. Он поднял руку, чтобы прервать свою мать, но она продолжала наставительным тоном.

- Я ничего не слышала от тебя более двух лет, и теперь ты думаешь, что можешь просто заявиться сюда, ожидая теплого приема. Ну, я скажу тебе...

- Мама, пожалуйста, позволь мне...

- ....послушный сын должен был убедиться...

- Тихо! - Макрон закричал, его голос наполнил большую комнату так, что человек, который их привел, вздрогнул. - Я писал тебе, мама. Я написал, что получу увольнительную и приеду к тебе вместе с женой.

Ее глаза расширились.

- Жена?