Честь семьи Прицци

Ее план сработал. Она изобразила невинность и шок. Отдала ему деньги. Она жила в своей роли. Чарли сказал, что не хочет ее убивать. Нет, нет, он любит ее. Ничто другое не произносила она с большим чувством, чем слова «я согласна стать твоей женой, Чарли».

Бедный Чарли был очень зол на себя. Что ж, сам виноват. Ему нечего было ей предъявить. Она добровольно отдала деньги. Ее связь с Луисом доказать было невозможно. Маркси? Но Маркси ее муж, и кому, как не гангстерам, знать, что выпадает на долю жены гангстера и как она достойна сочувствия? Маркси, кроме того, уже труп. Если Чарли поверит ей, все будет в порядке. С каждым днем все лучше и лучше. Да еще триста шестьдесят тысяч будут греть ей душу.

Деньги, конечно, нельзя упустить, но обиднее всего было бы упустить Чарли. Он такой замечательный, редкий бандит, не просто убийца, а отчасти бойскаут. Он исполняет свой долг, он верит, что это необходимо. И оттого, что он так хорош, она должна убедить его, что для нее важны его ценности — верность, честь семьи Прицци, стремление оправдать доверие, добиваясь намеченных целей во что бы то ни стало.

По правде говоря, толковые парни в их профессии встречались нечасто, что до некоторой степени способствовало ее успеху. Помимо важных заказов, которые поручали таким спецам, как Айрин, у Прицци было много грубой работы, по зачистке территории от всякой шушеры, и на эту работу находилось не более четверти необходимых исполнителей. Прицци могли выставить две тысячи солдат, но лишь сто пятьдесят представляли, как быстро убить человека, а сто из ста пятидесяти еле-еле умели придушить, вдвоем затянув веревку на шее какого-нибудь бедолаги.

Чарли был легендарный профи. Ему случалось выполнять заказы средь бела дня, на глазах десятков свидетелей, и уходить невредимым, потому что помимо владения профессией у него была вера в то, что он вершит акт справедливости. Не последнюю роль здесь играла возможность ощутить власть, но деньги точно были ни при чем, поскольку киллеры, состоящие в семье, не получали денег за работу. Однако большинство из них были просто животные. Чарли был особенный, он работал с чувством. Он знал, что служит идее, а не золотому тельцу. Он, как артист, стремился исполнить работу красиво, с блеском, показать класс, дабы боссы еще выше ценили его мастерство.

Для Айрин дело обстояло иначе. Не будучи членом семьи, она работала по контракту и не могла ожидать, что ее защитят в случае провала. Поэтому ее работа оплачивалась высоко. Она не признавала иной веры, кроме веры в себя — в надежность собственных нервов и мозгов, но теперь, познакомившись с Чарли, она поняла, что есть что-то еще.

Если работала она всегда в одиночку, то жить в одиночку не могла, и на ее счастье, а порой и несчастье, у нее был Маркси. Одинокая смерть, допустим, Айрин не страшила — просто потому, что иначе не бывает, а так ей хотелось бы вернуть Чарли и жить с ним, разделяя его мысли и веру. Оставалось убедить его, что она непричастна к афере в Вегасе. Задача, конечно, непростая, хотя прямых улик против нее нет. Вот только напрасно, наверное, она бросила труп Луиса у всех на виду. Это было ошибкой. С другой стороны, зная, что ей несвойственно допускать промахи в работе, Прицци сочтут, что почерк точно не ее, и отстанут. Может быть. Она оставила тело в Неваде, считавшейся запретной зоной. Комиссия, или арбитражный совет пяти семей Нью-Йорка и Чикаго, когда-то постановила, что если в Неваде случится заказ, то труп надлежит перевезти и спрятать в другом штате. Наверняка какой-нибудь член Комиссии поднимет шум, дабы досадить Прицци, и те будут вынуждены разбираться и искать виновных. Но она же любит Чарли и если хочет когда-нибудь родить ему детей, то должна сделать так, чтобы он был на ее стороне, когда Прицци примутся разрабатывать ее как единственную связь с убийством Луиса и деньгами.

Тут Айрин напомнила себе, что для них она отнюдь не несчастная вдовушка Маркси Хеллера, не домохозяйка, которая, выбивая ковры, нечаянно обнаружила у себя в доме триста шестьдесят кусков. Вскоре от Анджело Партанны все узнают, что она только что убрала по их заказу Сола Неттурбино, и все завертится. Выходит, что Чарли ей совершенно необходим.

Глава 15

Стояло чудесное воскресное утро. Манхэттен за рекой выглядел чистым и мирным, как на фотографиях в календаре. В шесть сорок пять Винсент Прицци явился к отцу, чтобы ехать к мессе в церковь. За рулем черного «линкольна» сидел Фил Виттимиццаре, а рядом — грек Зинго Поп-палуш, оба солдаты семьи. Предки Поппалуша перебрались на Сицилию из Греции шестьсот семьдесят три года назад, чем он очень гордился, хотя с виду мало походил на грека. Следом за «линкольном» ехала «тойота» — подарок дону Коррадо от одного из прихожан. Там сидели Огурец Кетриоли и Уилли Лессато с обрезом.

Отец и сын, как положено, надели черные костюмы и белые рубашки с галстуком. На голове у дона Коррадо была белая фетровая шляпа.

— Знаешь, что вчера передавали в вечерних новостях? — спросил Винсент.

— Что?