Честь, шпага и немного волшебства

— Помолчи. Так орудовать с Силами, это надо еще исхитриться. Все равно, что тяжелой кувалдой мух бить. Или правой рукой в левый карман лезть. Если мой учитель такое увидит, старикашку от возмущения удар хватит. А у эльфийского мага и вовсе уши позеленеют да отвалятся, — тут они оба хихикнули.

— Значит так, Стелла — выучить тебя да поправить твои вывихи я могу, — он достал трубку, набил.

— Дай огня.

Несколько раз маленькая волшебница пыталась, но получалось более чем скверно — то огонек выходил слишком маленьким и гас, то полыхал яростным жаром, норовя испепелить и саму трубку. А один раз растекся, едва не припалив Локси усы, что он начал отращивать для солидности. В конце концов волшебник сдался и прикурил свою трубку сам.

— Ладно, не расстраивайся так. Основа есть, остальному надрессирую, — заметил он пригорюнившейся малышке. Правда, методы воспитания, через которые он прошел в школе магии, мягкостью отнюдь не отличались. Учеников постоянно ставили на грань надрыва, заставляли чуть ли не рвать жилы в непосильных заданиях. А едва у тех что-то начинало выходить, как планочку — хлоп! — приподнимали чуть повыше, и все мучения начинались сызнова…

— Первое — сообщи своим, сама или через Борга, чтобы сделали два хрустальных шара, как у всех волшебников.

Глаза Стеллы засияли.

— У меня будет свой шар? А зачем два?

— Как будут готовы — мы с тобой подъедем в ваши Рудные горы, и пусть к нам выйдет еще один маг из ваших. Я покажу, как вы сами можете инициировать хрусталь, и научу, как пользоваться.

— А если испорчу? — засомневалась гнома.

— Повторим столько раз, сколько понадобится. Разумеется, шары за твой счет, — поспешил добавить волшебник. Затем вздохнул и продолжил.

— И вторая, гораздо более тяжелая проблема. Чтобы ее обсудить и как-то решить, вызови ко мне одну или две женщины вашего народа, кто имеет на Совет Старейшин наибольшее влияние. И не засыпай меня вопросами — это дело я сначала обговорю с ними, а уж потом ты и сама пожалеешь, что на свет родилась…

Гнома-волшебница завозилась, засовалась при этих словах.

— Кстати, мастер — давайте уйдем со света. Он меня слишком… давит. В моей каморке подземного дворца было куда уютнее.

Локси вздохнул и покачал головой.

— Нет. Тебе придется не только привыкнуть к яркому солнечному свету — полюбить его. И еще одно. Во время учебы тебе будет больно, обидно. Не раз ты будешь проклинать все и вся, и у тебя будут опускаться руки. Реши сразу, раз и навсегда — готова ли ты пойти до конца? Времени у нас мало, слишком мало.

От любопытства Стелла захлопала ресницами.

— А почему мало?

— На будущий год будет война. Большая война с орками. Так что мне надо успеть выучить тебя, а если выйдет — зимой ты уже будешь отводить душу на ваших магах, учить их уму-разуму. Чтобы к войне гномы были готовы не так, как раньше.

Обычно Рудные горы оставались лишь островком в бушующем море орочьего нашествия, отрезанным от снабжения, от взаимодействия с армией людей. Но иногда затапливало и их, и тогда гномы наглухо закрывались в своих подземельях, жестоко страдая от голода и неизвестности — полагаясь лишь на крепость сделанных еще бородатыми прадедами ворот да на стойкость эльфов с хумансами…

— Я с вами, мастер — до конца.

В эту ночь разразилась гроза. Неистовая и бешеная, как часто бывает в предгорьях, но такая же короткая. Она быстро излила на землю свою очищающую ярость и унеслась прочь, куда-то на восток — навстречу утреннему солнцу. Так что к полуночи небо очистилось, и Борг, которому отчего-то не спалось, вышел покурить на приделанный к торцу коридора верхнего этажа балкон. Потянувшись и принюхавшись к чистому прохладному воздуху, он не спеша, предвкушая действо, набил трубку.

Перед тем, как высечь огонь, он глянул с высоты на небольшой сад, что примыкал сзади к дому и теперь неподвижно красовался перед ним.

Глянул — и обомлел. Потому что в саду что-то сорвалось, и под толстой ветвью старой яблони забилась в петле тонкая фигурка. Луна выглянула из-за уползающих последних облаков, и в ее нескромном свете высветилось лицо Бин…

Ее все-таки успели спасти. На истошный, но четко обрисовавший ситуацию вопль гнома сбежался не только весь дом, но и полдеревни.

И теперь едва одетый Локси упрямо вталкивал жизнь в изломанное, лежащее на мокрой траве тело, а старая горбатая Шувзи оказалась вовсе не такой уж беспомощной знахаркой, как бывает обычно в деревнях. И волшебник даже различил у той слабые проблески мастерства. Вдвоем дело пошло увереннее.

И все же они не справились бы, если бы кусающая губы эльфийка не примкнула к ним и не добавила свой благоухающий весенней зеленью ручеек к течению Силы. Наконец, молодая женщина вздрогнула всем телом, закашлялась, а потом задышала — ровно и глубоко.

Пошатываясь от усталости, Локси встал. Несколько мигов всматривался в бледное лицо.

— Отнесите ее в дом. Стелла-первая и ты, Харзи — побудьте с ней. Головами отвечаете, если что!

Когда его распоряжение было выполнено, он нашел глазами старосту, и голос волшебника зазвенел металлом в ночном воздухе.