Честь снайпера

Городская ратуша

Станислав

Июль 1944 года

– Подробности меня не интересуют, – сказал доктор Гредель. – Оружие никогда не будоражило мое воображение. Полагаю, смысл всего этого в том, что теперь русская снайперша осталась без оружия, ей придется искать новую винтовку, и это можно будет использовать против нее, так?

Так точно, – подтвердил гауптштурмфюрер Салид. Обергруппенфюрер СС держал в руках советскую винтовку со снайперским прицелом ПУ, закрепленным на прочной стальной станине.

– Смею предположить, наши винтовки более изящные, более современные. Правильно ли я понял, что этой модели оружия уже больше пятидесяти лет?

– Так точно. Русские разработали эту винтовку в 1891 году.

То есть к началу Русско-японской войны ей уже было четырнадцать лет, – заметил Гредель. – Будьте добры, объясните, почему мы теряем людей от такого технически несовершенного оружия?

– Просто винтовок слишком много, господин обергруппенфюрер. Только и всего.

– Что ж, разумное замечание. У нас лучшие в мире пулеметы, и все же мы не успеваем убивать русских достаточно быстро.

Как уже случалось нередко, Салид не знал, нужно ли отвечать. Он совершенно не разбирался в здешних правилах приличия, что было еще одним следствием его воспитания среди предельно сдержанных, хладнокровных арабов.

– Ладно, – сказал доктор Гредель, потеряв интерес к винтовке, – выкладывайте данные. Цифры. Пожалуйста, мне нужна точность, как я уже говорил.

– Слушаюсь, доктор Гредель. Во время засады были убиты двадцать четыре мужчины и одиннадцать женщин. После чего в шести деревнях мы расстреляли по десять заложников в каждой. Все эти деревни расположены на дороге через Яремчу, от которой отходят тропы в горы, к месту засады. Мы считаем, нескольким бандитам удалось уйти, и они, естественно, попытаются укрыться в деревнях. Далее мы считаем, что нам удалось опередить уцелевших партизан, и мы на доходчивом примере продемонстрировали жителям деревень, какие нежелательные последствия может иметь помощь бандитам.

Гауптштурмфюрер Салид нервничал. Он не сомневался в том, что засада была успешной, но в то же время опасался, что бегство Белой Ведьмы обернется против него, хотя его вины в этом, несомненно, не было. Никто не мог с уверенностью сказать, что эта женщина находилась в колонне, поскольку в живых не осталось ни одного свидетеля. Увы, среди женских трупов не обнаружилось ни одного, который бы при жизни обладал необыкновенной красотой.

Доктор экономики сосредоточенно записал приведенные Салидом цифры в маленькую книжечку. Помолчав, он отвернулся от письменного стола и, откатив кресло на колесиках чуть вправо, взялся за стоящий на столике арифмометр. Склонившись к вычислительной машине, Гредель нажал нужные кнопки, затем повернул рычаг, и под аккомпанемент стука и звона из арифмометра поползла длинная полоска бумаги. Оторвав ее, Гредель внимательно изучил синие цифры. Данные, данные.

– Вы похожи на льва, который питается животными, отбившимися от стада, – наконец снова нарушил молчание Гредель. – До тех пор пока он не превысит некий определенный уровень воспроизводства, его атаки по большому счету бессмысленны, и стадо даже не обращает на него внимание. Уверен, на каком-то инстинктивном уровне каждая социальная единица, человек или животное, начинает бояться за вымирание своего вида. То есть страх возникает, когда больше не остается достаточного числа самок, чтобы каждый год обеспечивать определенное количество потомства; на этой стадии племя, стадо, стая, рой перестает существовать – умозрительно существовать. Таким образом, он больше не может оставаться сплоченным, отсюда анархия, распад, отказ от естественных инстинктов. Аномалия.

Салид послушно кивнул.

– Маленькая деревня, Ясиня, не имеет значения, – продолжал доктор Гредель. – Но остальные пять, особенно Яремча, очень важны, поскольку они достаточно большие, чтобы в них теоретически могли зреть тайные симпатии к бандитам. Вы следите за моей мыслью, гауптштурмфюрер Салид?

– Так точно, господин обергруппенфюрер. Но я только никак не могу взять в толк, довольны вы моей операцией или считаете, что я потерпел неудачу. Я должен знать, что мне сказать своим людям, а для этого я должен почувствовать, чем вы удовлетворены.

– Что значит «удовлетворен»? Кто может сказать, что приносит удовлетворение, а что нет? Как определить границу? Я этого не знаю. Я предпочитаю иметь дело с цифрами. Они точные и четкие.

– Так точно, – подтвердил капитан.

– Это чистой воды наука, математика. Вот в чем научный базис нашей философии расовой чистоты, и это нравственно, поскольку обосновано математически, то есть научно. Мы делаем то, что предписывают цифры. Вам все понятно?

Салид ничего не понимал, но подобострастно улыбался, пытаясь установить хоть какую-то человеческую связь с этим арифмометром, заключенным в тело жирного мужчины, сидящего напротив него в кабинете в здании ратуши, под яркими знаменами рейха.

– А теперь, – продолжал Гредель, – я хочу, чтобы вы вернулись к себе в казармы и хорошенько отдохнули.