Честь снайпера

– Господин обергруппенфюрер, наши казармы…

– Знаю, знаю. Но такое положение дел изменится. Вам и вашим людям нужно больше пространства, больше удобства как знака вашей значимости в деле осуществления нашей конечной цели. Вы переезжаете во дворец Андриевских.

Это был аристократический особняк, чья история насчитывала полдесятка столетий, огромный замок, обнесенный зубчатыми стенами и построенный для того, чтобы противостоять не вражеским армиям, а зависти, которая может быть разрушительнее любой армии. Когда-то там жил род польских князей, повелевавших всей Южной Украиной. После революции уцелевшие наследники, вероятно, жили в замке без гроша за душой, охраняя его былое величие, до тех пор, пока Сталин во время советской оккупации 1939–1941 годов не отправил их в лагеря, положив конец пятисотлетнему роду Андриевских. Однако русские владели замком совсем недолго и не успели уничтожить его величие, поэтому он по– прежнему оставался одной из главных достопримечательностей Станислава.

Знаю, знаю, – продолжал доктор Гредель, – Андриевский дворец в настоящее время занят парашютистами, специальным подразделением в составе 2-й воздушно-десантной дивизии, которая сейчас находится в Нормандии. Когда-то оно называлось 21-м полком, но этого полка больше не существует. Тех, кто остался в живых, объединили в боевую группу фон Дреле. У них такие мундиры и каски, каких нет больше ни у кого. Ни в войсках СС, ни в вермахте. Разве что у люфтваффе. Заноза у меня в боку. Они в большой чести у этого проклятого фон Бинка. Сейчас эти ребята отправились на какое-то задание, но когда они вернутся, я прикажу фон Бинку переселить их на поле рядом с 14-й мотопехотной дивизией. На мой взгляд, им пойдет на пользу копать сортиры, ставить палатки и натягивать колючую проволоку. А тем временем полицейский батальон займет дворец князей Андриевских и насладится его комфортом. Бойцам нужно отдохнуть перед той работой, которая их ждет.

– Я очень рад это слышать, доктор Гредель.

Было в докторе Гределе что-то внушительное, и этого нельзя было отрицать. Макс Вебер называл это харизмой, некой аурой, которую ощущали все, кто имел с ним дело. Обусловлена она была безграничной верой Гределя, его уникальным талантом запоминать огромные объемы информации. Разговаривая с человеком, он словно приглашал его в круг избранных, которым было известно неизмеримо больше, чем всем остальным. Говорили, что когда Гредель в двадцатые преподавал в Мюнхенском университете экономику, молодой художник по фамилии Шикльгрубер[17]слушал его лекции и уходил с них, испытав вдохновение. Впоследствии парень вознаградил своего учителя, предоставив ему могущественное место в правительстве и взяв с собой в новый крестовый поход.

– Завтра я даю ужин у себя в гостинице. В семь вечера, – сказал Гредель Салиду. – У вас есть парадный мундир?

– Разумеется.

Значит, ровно в семь вечера, вымытый, побритый, в парадной форме. Вы познакомитесь с генералами и главами отделов, которые руководят тем, что осталось от Германской Украины. Произведите на них впечатление, и они дадут вам все, поставят во главе всего. Завтра вечером я представлю вас одному офицеру, и если вы его очаруете, эти три бронетранспортера передадут полицейскому батальону, и больше не надо будет ни ждать, ни просить, ни объяснять. Они просто станут вашими, с неограниченным запасом горючего и боеприпасов, и вы сможете распоряжаться ими, как вашей душе угодно.

– Замечательно, господин обергруппенфюрер.

– Ну а на следующий день придет время расширить границы деятельности. Вы снова отправитесь в те пять деревень, и на этот раз в каждой расстреляете по двадцать заложников. Это заставит местных жителей стать послушными. Я хочу сделать так, чтобы они заглянули в глаза своему вымиранию. И тогда в дело включатся их гены. В них десятками поколений заложено бояться и повиноваться. И мы лишь подтвердим принципы природы.

В горах на высоте тысяча двести метров, окрестности Яремчи

Она заставила Крестьянина повторить сказанное, и Учитель перевел его слова с украинского.

– Я спущусь вниз и с наступлением темноты войду в Яремчу. Разведывать буду три ночи, без спешки. Постараюсь никому не попасться на глаза, двигаясь бесшумно. И попытаюсь раздобыть винтовку.

– Какую именно винтовку? – уточнила Петрова.

– С оптическим прицелом.

– И наконец, информация. В деревне есть немцы? Или туда только заглядывают их патрули, и если так, как часто, какими силами? Как они себя ведут? Находятся в боевой готовности или держатся спокойно и не вылезают из своих бронетранспортеров?

Учитель перевел ее слова.

– Уверена, ты сделаешь все как надо, – напутствовала Крестьянина Петрова.

Довольно улыбнувшись, тот выбрался из пещеры и пошел прочь.

– Надежды на то, что он раздобудет винтовку с оптическим прицелом, нет почти никакой, – заметил Учитель. – И ты это прекрасно понимаешь.

– Ему нужна цель, к которой надо стремиться, только и всего.