Честь вайнаха

– За Россию всегда кто-нибудь «крепко» берётся, внучек, – вздохнул Алихан. – Да только сами по зубам получают. Россию никогда никому не сломить, Арса. Надо не воевать с ней, а поддерживать и гордиться тем, что Чечня часть этого великого государства!

– А я не хочу! – воскликнул Арса. – Вспомни, пока ты воевал за СССР, кровь свою проливая, наш народ депортировали с родных мест! Сам рассказывал, что это была великая трагедия чеченского народа!

– Депортировали не только наш народ, ещё ингушский, крымско-татарский и другие, – вздохнул Алихан. – Это была большая ошибка советского правительства. Но сейчас времена другие, внучек. Сейчас…

– Эй, Арса! – послышался окрик из окна дома. – Живо иди укол арабу сделай!

– Я на посту, вас охраняю! – огрызнулся Арса.

– Старика за себя оставь, а сам бегом наверх! – закричал боевик. – Если араб подохнет, мы следом за ним отправимся.

– Вот как теперь позволяют вести себя «гости» в доме вайнаха[1], – вздохнул Алихан, беря из рук внука ружьё. – Иди, спасай шайтана, а я здесь за тебя похожу.

Как только юноша ушёл в дом, он прошёлся по двору. «Вот так пришёл враг в наши дома, – думал он. – Сами позвали, денег дали. Теперь со всех стран сбегаются шайтаны, почуяв запах денег и крови. А наши люди как с ума все сошли… Привечают врагов, дают им кров и укрытие…»

Алихан отцепил пса, потрепал его по загривку, и вдруг… Тишину нарушил тоскливый протяжный волчий вой, донесшийся откуда-то от подножия горы, из долины. Пёс Айса встрепенулся, взъерошил шерсть и угрожающе зарычал. Но вой больше не повторился.

«Идёт, дружок, – подумал Алихан, снимая с плеча ружьё и взводя оба курка. – А пёсика надо бы снова на цепь посадить, а то он мне всю охоту испортит!»

Зацепив цепь за ошейник Арсы, Алихан с возрастающим внутри его азартом, осторожно ступая, двинулся к сараю. «Наверное, уже подбирается, бродяга серый, – думал он, позабыв обо всём на свете и думая только о волке. – Раньше мне на звук, на шорох стрелять приходилось… Попаду ли сейчас?» Сердце билось с неистовой силой, а вот окоченевшие руки могли подвести…

Приближаясь к сараю, волк не удержался и завыл снова, и все оставшиеся мысли мгновенно улетучились из головы.

Громко залаял и загремел цепью Айса. Не обращая на него внимания, Алихан всматривался в темноту. Шорох повторился совсем рядом. «Ты пришёл, – подумал он с удовлетворением. – Видать, очень сильно изголодался ты, дружок…»

Шорох послышался снова. Алихан затаил дыхание. Он прислушался, прицелился и плавно спустил курок. Грохнул выстрел. «Если не подвёл слух и не дрогнула рука, то я попал, – подумал он, касаясь пальцем второго курка. – Так что, для верности пальнуть ещё раз или…»

На выстрел из дома выбежали все, кроме раненого араба.

– Старик, ты стрелял? – крикнул один из боевиков, передёргивая на ходу затвор автомата.

– Я, кто же ещё, – ответил нехотя Алихан.

– А в кого?

– В волка.

– Как ты увидел его в такой темноте?

– Не увидел, а услышал, – ответил Алихан. – Я на звук бил.

Лиза принесла фонарь, и при его тусклом свете все увидели волка. Голова была в крови: заряд картечи попал в правое ухо зверя.

– Вот это выстрел! – заговорили восхищённо и уважительно боевики. – Надо же, в полной темноте волчаре башку прострелил?!

«Радуйтесь, что не вы там ползли, шайтаны, – подумал Алихан с жёсткой ухмылкой. – В вас бы я точно не промахнулся и не пожалел бы об этом…»

4

Вооружённое нападение на полевой госпиталь произошло неожиданно. Ровно в полночь военный хирург капитан Болотников упаковал последний тюк и присел на ящик, пытаясь вспомнить, не забыл ли чего ещё. Сам госпиталь был передислоцирован на новое место ещё днём, а он остался проследить, чтобы погрузили остатки оборудования. Машины ожидались утром, ну а в полночь…

Рота молодых оставленных для охраны солдат-срочников таяла на глазах. Видимо, боевики хорошо подготовились к нападению и действовали наверняка.

Грянул взрыв. В ушах зазвенело от удара мины в упакованный для вывоза хирургический стол. Вокруг, освещаемые отблесками пожара, метались, как тени, гибнущие от пуль боевиков необстрелянные солдаты. Сержант пытался остановить их и организовать сопротивление, но, увы, всё было бесполезно. Вскоре и сам он упал на землю с простреленной головой…

– Господи, нас сейчас убьют! – истерично выкрикнул с перекошенным от ужаса лицом молоденький лейтенант-анестезиолог. – Чего сидишь, капитан? Хоть ты делай что-нибудь?!

Болотников выпустил из рук пистолет, в котором закончились патроны. Он упал под ноги и тут же утонул в пыли. Капитан вытер пот со лба дрожащей рукой и посмотрел в ночь, где слышались крики гибнущих людей, звучали выстрелы, гремели взрывы и лилась кровь.

– Я не хочу умирать, – прошептал он. – Не сейчас, не здесь… Я хочу уйти из жизни много лет спустя, в кругу семьи и не от пуль бандитов, а от глубокой старости…

Его взгляд остановился на выпавшем из рук убитого бойца пулемёте. Капитан схватил его и принялся стрелять по боевикам, которые перебежками приближались к догоравшей палатке.