Честная игра

Анна подождала, пока в душе не зашумела вода, а потом высунула голову из-под одеяла. Она знала, что Чарльз не успокоился бы, пока его ребенок в опасности. Если бы у него были дети.

Но женщины-оборотни не могли выносить ребенка. Луна призывала, и они превращались в волков, и боль от превращения была слишком велика для плода. Анна спросила Сэмюэля, который был врачом, о том, что можно остаться в облике волка на время всей беременности. Он побледнел и покачал головой.

— Чем дольше ты остаешься волком, тем меньше в тебе остается человеческого. Если ты остаешься волком слишком долго, пути назад не будет.

— Я омега, — сказала ему Анна. — Мой волк другой. Мы могли бы попробовать.

— Это всегда плохо заканчивается, — хрипло сказал ее деверь. — Пожалуйста, не говори об этом Чарльзу или папе. Последний раз был тяжелым. Была одна женщина… Ей удалось спрятаться от Брана, пока не стало слишком поздно. Оборотень это не волк, Анна, который будет заботиться и защищать своих детенышей. Когда мы наконец выследили ее, Чарльзу пришлось убить ее, потому что в ней не осталось ничего человеческого, был только зверь. Он выследил ее до пещеры, где она устроила свое логово. Она удачно родила, а потом убила ребенка.

В его глазах был дикий ужас, поэтому она сменила тему. Но у Анны были свои соображения на этот счет. Братец волк не был бездумным существом, которое съело бы своих детенышей. И она была почти уверена, что ее собственная волчица была еще добрее. Но пока не было необходимости в отчаянных мерах.

Оборотни вышли на публику, и им больше не нужно было скрываться. Пары, которые по той или иной причине не могли иметь биологических детей, могли усыновить ребенка, как обычные люди. Прямо сейчас, когда общественность так неоднозначно относилась к оборотням, не стоило пытаться использовать суррогатную мать для вынашивания их ребенка. Но они могли немного подождать, пока общественное мнение изменится.

— К чему общественность должна изменить мнение? — спросил Чарльз, открывая дверь ванной и выпуская пар. Он обернул одно полотенце вокруг талии, а другим вытирал свои длинные волосы.

Ей не пришлось отвечать, потому что кто-то постучал в дверь. Они думали, что фейри им позвонит, ведь Анна оставила ему свой номер. Очевидно, вместо этого он решил зайти без приглашения.

Анна не раздевалась, поэтому пригладила пальцами волосы и направилась к двери. Чарльз встал перед ней и уронил полотенце, которое держал в руках, на пол.

— Нет, — сказал он.

Она закатила глаза, но сказала:

— Хорошо. Я подожду тебя.

Он быстро оделся, пока она наблюдала за ним. Она любила наблюдать, как Чарльз одевается и раздевается, это было лучше, чем заворачивать и разворачивать рождественские подарки. Оборотни были молоды, здоровы и мускулисты, все это было привлекательными качествами. Но никто не мог сравниться с Чарльзом. У него были широкие плечи, а его смуглая кожа была словно шелк, к которому так и подмывало прикоснуться пальцами. Его длинные, черные, как полночь, волосы пахли…

— Если ты не прекратишь это, — мягко сказал он, хотя и сделал паузу, накинув рубашку на плечи, и она могла видеть, как гладкие мышцы его спины прячутся под джинсами, — нашему посетителю, возможно, придется подождать еще немного.

Анна улыбнулась и провела пальцем по его позвоночнику. Потом прижалась лицом к его хлопчатобумажной рубашке и вдохнула.

— Я скучала по тебе, — призналась она.

— Да? — спросил он мягким голосом и продолжил еще мягче: — Я еще не восстановился.

— Сломанный или целый ты мой, — сказала она ему с рычанием. — Лучше не забывай этого снова.

Чарльз рассмеялся, это был негромкий и счастливый звук.

— Хорошо. Я сдаюсь. Только не гоняйся за мной со скалкой.

Анна одернула рубашку и разгладила ткань.

— Тогда не делай ничего, чтобы заслужить это. — Она легонько шлепнула его по плечу. — Это за неуважение к бабушкиной скалке.

Чарльз повернулся к ней лицом, мокрые волосы растрепались по его плечам.

— Я бы никогда не проявил неуважения к скалке твоей бабушки. Твоя старая стая сделала все, что было в ее силах, чтобы превратить тебя в жертву, и когда этот сумасшедший волк набросился, ты все равно схватила скалку, чтобы защитить меня от него, хотя сама была в ужасе. Я думаю, это самый смелый поступок, который я когда-либо видел. И, возможно с тех пор как я стал взрослым, это был единственный раз, когда кто-то пытался защитить меня.

Он наклонился и коснулся носом ее носа…

Посетитель нажал на звонок на двери и держал не отпуская, как будто терял терпение.

Прищурившись, Чарльз смотрел на входную дверь так же, как смотрел бы на гризли или енота, которые помешали его охоте.

— Я тоже тебя люблю, — пробормотала Анна, хотя была недовольна отвлечением Чарльза. — Пойдем посмотрим, что скажет отец Лиззи.

В дверь снова позвонили.

Чарльз сделал глубокий вдох и расчесал пальцами мокрые волосы, взглянул в зеркало на стене и замер.

— Чарльз?