Честная игра

Чарльзу всегда становилось не по себе, когда она менялась. Он видел, как ей больно, и знал, что ничем не может помочь. Пару раз прошелся взад-вперед, затем сел и включил телевизор, лениво переключая каналы, пока Анна, снова став человеком, не взяла у него из рук пульт и не выключила телевизор.

— В постель, — сказала она. — Или ты будешь женат на зомби.

Чарльз вспомнил, что собирался поговорить с ней, рассказать о своих призраках. Но они оба в плохой форме для такого разговора.

Поэтому посмотрел на нее и произнес самым серьезным тоном:

— Вряд ли оборотни могут превращаться в зомби.

— Поверь мне, могут, — ответила она, пытаясь имитировать голос зомби. — Еще десять минут, и я съем твои мозги.

Он усадил ее к себе на колени.

— И всё же я рискну.

Анна вздохнула, как будто раздосадованная, хотя его нос подсказывал ему, что ей нравится находиться в его объятиях.

— Итак, можешь поговорить без зрителей о том, что беспокоило тебя последние несколько месяцев? Или мне нужно пригласить стаю в нашу спальню? Тебе следовало рассказать мне.

Он рассмеялся. Она рассмешила его.

— Я не знаю. Давай выясним.

Довольно долгое время спустя Анна потянулась, а затем удобно плюхнулась рядом с ним.

— Ура, мозги, — воскликнула она.

— Спи, — прорычал Чарльз, притягивая ее ближе.

— Я предупреждала тебя, — возразила она. — Ты не давал мне спать. — Она широко зевнула и с сожалением сказала: — И теперь у меня нет выбора, кроме как съесть твои мозги.

— Ну конечно, — пробормотал он. — Тебе нужно больше тренироваться перед сном. — Он перевернулся на спину. — Полагаю, мне просто нужно быть хорошим другом и помочь тебе с этим.

Обнаженная, теплая и мягкая, она забралась на него сверху. Для него Анна стала чудом, которое спасло его от одиночества.

— Я бы не хотела, чтобы ты напрягался, — сказала ему Анна. — Почему бы тебе просто не лечь и не подумать об Англии.

Он поцеловал ее, куда смог дотянуться — внутреннюю сторону локтя, — и слегка прикусил.

— Не Англия у меня на уме.

Анна устроилась на нем сверху, приняв его в себя, и он вообще перестал разговаривать. Ее глаза стали голубыми, когда она кончила во второй раз за ночь.

Раскрасневшаяся и радостная, Анна наклонилась и ущипнула его за ухо.

— Я вижу, публика не нужна.

— Двигайся, — приказал ей Чарльз.

Его пара рассмеялась, ее глаза все еще были лунно-голубыми, но она снова начала двигаться.

Они проспали.

Чарльз проснулся первым и посмотрел на лицо любимой в свете позднего утра. Братец волк казался спокойным и довольным, несмотря на то, что луна приближалась к полнолунию, а желание поохотиться в это время всегда было сильным. За всю свою жизнь до встречи с Анной Чарльз никогда не испытывал такой удовлетворенности.

— Я думала об убийцах, — заявила Анна, не открывая глаз. — Три человека — это стая.

Чарльз ждал, когда она продолжит.

Она резко села и с волнение продолжила:

— Фейри — это солдат, нижняя ступень иерархии. Он делает то, что ему говорят и когда ему говорят. Все начал старик. Он их альфа.

— Ага, — поддакнул Чарльз, когда она замолчала, ожидая его ответа. Охотничья луна, возможно, и не возбуждала братца волка, пока у него в постели Анна, но, очевидно, Анна чувствовала ее довольно сильно.

— Но кто второй молодой человек? — спросила она. — Как думаешь, он послушный второй, верный и преданный? Или он тренирующийся альфа, ожидающий, пока старик не станет слишком стар, чтобы контролировать стаю, и он убьет его и захватит власть?

— Никто из нас не является квалифицированным профайлером, — указал он.

Анна подпрыгнула на кровати, ее карие глаза блестели от возбуждения.

— Но теперь, когда Лиззи спасена, нам нужно разобраться с остальным.

— Полиция ведет это дело дольше, чем ты живешь на свете, — сухо ответил он.

— Да, — сказала она, — но они не привлекали нас с тобой к этому делу.

Теперь у них имелся телевизор со спутниковыми каналами — в основном для того, чтобы Анна могла смотреть свои детективные сериалы. Ей они нравилось. Чарльзу они тоже нравились, в основном. И теперь, когда невинные в безопасности, в больнице или в морге, у них было время.

— Мотив, — произнесла она тем же голосом, которым, как ему показалось, Архимед мог бы сказать «Эврика!» много лет назад.

— В делах о серийных убийцах это работает не так, как в большинстве убийств, — заметил он. — Серийные убийцы зависимы от охоты, и большинство из них не способны остановиться. И они живут, чтобы убивать.

— Он клеймит своих жертв, — добавила Анна. — О чем это говорит?

— Что они для него меньше, чем люди, — сказал Чарльз, повторяя то, что они оба знали. — Как животные, которых он убивал.

— Верно. Животные, которых он убил. Он заявляет об убийстве этим ярлыком. — Она нахмурилась. — Разве серийные убийцы не должны пытаться вмешаться в расследование? Наблюдать, как копы крутятся на одном месте и не могут раскрыть дело? Разве они не пытаются контролировать ход расследования?

— Я слышал о таком, — согласился Чарльз. — Так поступали некоторые убийцы.

Анна улыбнулась ему.