Честная игра

Снаружи комнаты, похожей на пещеру, послышался шум, и Анна низко присела, пытаясь успокоить дыхание и замедлить биение сердца, чтобы слышать сквозь двери и стены. Люди разговаривали довольно громко, так что было не так уж трудно уловить большую часть.

— …красотка. Мне больше всего нравятся хорошенькие женщины.

— Решил, что ты супергерой, Бульдог? — в голосе Хойтера звучала насмешка.

— За это хорошо платят, — ответил незнакомец. — Лучше, чем работа уборщика. Никогда не получал минет за мытье пола. Но получил его за то, что спас ту проститутку от ее сутенера. Женщина, которая у нас есть сейчас, хорошенькая. Разве она не красотка?

— Не такая красивая, как та, которой ты позволил уйти, — сказал Хойтер.

— Это не моя вина. Я не виноват. Тот большой волк собирался убить меня. — В голосе мужчины слышались истерические нотки и странная интонация. — Ты никогда не говорил, что с ними будет монстр. Убивать оборотней несложно. Я убил всех, кого прислал мне дядя Трэвис. Почему этого так трудно убить?

— Это всё работа ведьмы, — сообщил Хойтер. — Она использовала какую-то магию, чтобы волк мог видеть тебя, и это, видимо, сделало его сильнее. Девушка, которую мы поймали сегодня вечером, — его жена.

— Он будет так зол на меня. — Голос звучал испуганно.

— Сначала он должен найти нас. Это последняя охота в этом году, а потом мы двинемся дальше.

— Я буду первым у нее, — настаивал незнакомец.

Анна почти уверена, что Хойтер не фейри. Боклер сказал бы им. Она решила, что другой мужчина наверняка фейри. Ни один из них не был старым, а Лиззи говорила, что один из похитителей старше. И если один из говоривших фейри, значит, никакой невидимый человек не сможет наблюдать за ней из тени.

— Я буду у нее первым, потому что этот волк причинил мне боль. Я сделаю больно ей. Собираюсь брать ее, пока она не поймет, кто здесь главный. Я…

Он продолжал в том же духе, доводя себя до исступления и используя все более грязные выражения, чтобы описать ее судьбу в безобразных подробностях. Анна намеренно не обращала на него внимания. Она научилась делать это вскоре после того, как ее обратили, до того как Чарльз спас ее от сумасшедших ублюдков из стаи Чикаго.

Анна не чувствовала Чарльза. Он опоздает, и это уничтожит его. Она потянула за цепи, но они уже выдерживали борьбу оборотней раньше, и их никак не разорвать. Подув на руки, чтобы облегчить жжение, она подумала о словах Айзека о том, что Оттен ждал шанса, а убийцы ему его не дали.

Анна не могла позволить себе ждать, она должна использовать свой шанс. Потому что она когда-то давно была жертвой и никогда не станет ею снова.

Несмотря на ее решимость, она напугана. Ее шансы невелики, этим людям удалось убить много людей, оборотней и фейри, и некоторые из жертв были более опытными бойцами, чем она.

Тошнотворный, едкий запах ее ужаса выжег остатки хлороформа из ее носа, и она схватилась за свой страх, головную боль и ломоту в теле из-за серебра. Она выставила всю силу против наручников, которые ее удерживали.

Против нее выступала не стая оборотней, а люди и фейри. Изнасиловать ее в волчьем обличии совсем не то же самое, что поступить с ней так, когда у нее нет невероятно острых зубов и когтей, которые сделали бы честь любой пуме на планете.

Изменение всегда причиняло боль. Всегда. И Анна давным-давно научилась использовать боль, чтобы пробиться сквозь странное ощущение ломки костей, роста мышц и зубов.

На этот раз изменение проходило хуже, чем обычно.

Ее горло горело под давлением серебряного ошейника. Затем рана зажила, и снова образовался ожог, потому что ошейник был слишком узким. Анна думала, что загнала своих похитителей в тупик, убив себя, но вскоре что-то в более хрупком механизме замка наконец сломалось, и кусок металла отлетел в сторону. Ошейник слетел с нее, с резким лязгом ударившись об пол вместе с цепью.

Анна с шумом втянула воздух, все еще побуждая тело меняться, руки становились лапами, освободившись от наручников. Ее запястья кровоточили, и она тяжело дышала, пытаясь сохранять спокойствие, пока высвобождалась из серебряных оков шириной в два дюйма. Она не беспокоилась о наручниках на лодыжках, потому что они шире, и волк просто вышел бы из них.

Анна замерла, но в разговор снаружи не прекратился. Либо они слишком заняты, чтобы заметить, либо у них плохой слух, чтобы слышать сквозь стены.

Она на мгновение потянулась, а затем поняла, что не меняется до конца. Опасно оставаться наполовину измененной, хотя некоторые из самых доминантных волков могли бы делать это некоторое время. Анна изо всех сил пыталась найти способ продолжить превращение, но ее тело истощено, она дрожала от потребности в еде и…

Они чем-то накачали ее. Большинство оборотней невосприимчивы к наркотикам и алкоголю. У них слишком быстрый метаболизм, но ей что-то дали, вероятно, очень много чего-то. Возможно, транквилизатор или рогипнол, или какое-нибудь успокоительное. Это не шло ни в какое сравнение с приливом адреналина, который вызвала мысль о том, что она беспомощна в руках насильников и убийц, но остановило ее изменение.