Честная книга

В то далекое лето я был коммерческим директором небольшой телекоммуникационной компании. Раз в месяц, в один из выходных, мне приходилось дежурить. Сидеть и принимать платежи от физлиц. Это был именно такой день. Как назло, в предыдущий вечер случился срыв. Всё произошло неожиданно. Пару недель назад я съехал от родителей. Потихоньку обживал съемную квартиру. Засидевшись на работе, около девяти вечера уныло толкался по пробкам. Возле конечной метро увидел двух голосовавших девчонок. Почему-то решил остановиться. Оказалось, нам по пути. Они были чуть старше. Довольно симпатичные и немного выпившие. Мы разговорились. Выяснилось, что у одной вчера был день рождения. Сегодня они отмечали его с коллегами. Теперь не торопились домой. Одна была замужем. Другая, сидевшая впереди, отчаянно кокетничала. Разглядывая короткую юбку и длинные стройные ноги, я предложил заехать за шампанским. Припарковавшись возле ближайшего супермаркета, оставил там машину. Первая бутылка закончилась почти сразу. Мы взяли еще одну. До двух часов следующего дня, когда телефонный звонок поднял меня с дивана, я совершенно ничего не помнил.

Джафар, сидевший один в кабинете, лишь отмахнулся от извинений. Грустно улыбнувшись, сказал, что всё в порядке. Угостил крепким вкусным чаем. Оставил ключи от офиса и быстро уехал домой. В понедельник коллеги объяснили, почему всё прошло так гладко. Этот интеллигентный маленький сириец с огромными грустными глазами, практически живший в офисе и никогда не ходивший в отпуск, каждый корпоратив стремительно напивался. Устраивал невероятные непотребства. Потом, сгорая от стыда, тщательно делал вид, что совсем ничего не помнил. Я не спорил. Но про себя подумал, что, конечно, Джафар не притворялся. Он действительно ничего не помнил. И это было похоже на меня.

Вечером я ворочался на диване. Как обычно, пытался понять, что же случилось ночью. Невыносимо страдал от боли и сумрачной необъяснимой тревоги. В одиннадцатом часу зажужжал мобильник. Номер был незнакомым. Услышав взволнованный женский голос, я не сразу понял, с кем говорю. Это была та, которая мне вчера понравилась. Её подруга поссорилась с мужем. И теперь, по каким-то неведомым причинам, они направлялись ко мне. Заварив кофе, я нашел что-то от головы. Еще через пятнадцать минут мы все сидели на кухне. В отличие от меня, девчонки помнили хоть что-то. С их слов выходило, что вчера, допив вторую бутылку, мы отправились за третьей. И, чтобы каждый раз не бегать, взяли сразу несколько. Зачем-то прихватили виски. Банкет продолжили у меня. Довольно быстро мы вдвоем переместились на диван. Замужняя осталась на кухне. Заскучав, она открыла скотч и вскоре присоединилась к нам. Сама она этого уже не помнила. До утра мы пили и занимались сексом. Около восьми я заявил, что мне срочно нужно на работу. После чего в довольно хамской манере вытолкал дам за дверь.

История была любопытной. Но слабо походила на правду. Я знал свои возможности. После такого количества алкоголя вторая часть рассказа, с технической точки зрения, казалась совершенно невозможной. Тем не менее беглый осмотр квартиры с изучением окрестностей дивана явил достаточное количество улик, прекрасно всё подтверждавших. В воздухе повисло смущение. Какое-то время мы молча пили кофе. Не понимая, что делать дальше, я заглянул в холодильник. Хотел найти какой-нибудь еды. Вместо этого обнаружил шампанское и почти полбутылки виски. Наступил день сурка. На этот раз, по странной случайности, все воспоминания сохранились.

Два с половиной десятилетия я страшно боялся алкоголя. Лишь в начале эксперимента, восстановив утраченные воспоминания, начал постепенно осознавать, как много он сделал для меня. Разрушительное внутреннее напряжение, копившееся изо дня в день, не могло повышаться бесконечно. Вытесненным фрагментам, пусть и иногда, нужно было давать свободу. Не используй я для этого спиртное – они нашли бы другой выход. Научившись переключаться самостоятельно, лишили бы основную личность контроля. Это была бы следующая, клиническая стадия расстройства. Я оказался бы в лечебнице. По счастью, скопированный у папы механизм помог этого избежать. Общество, умудренное тысячелетним опытом, легко прощало пьяным любые необъяснимые чудачества.