Честная книга

Ока не стала исключением. На красивом пригорке чуть выше по течению под метровым слоем земли скрылся город Лопасня. Довольно долго считалось, что поселение, уничтоженное в 1382 году ханом Тохтамышем, в 5 веке было основано вятичами. Но недавно, на глубине полутора метров, археологи обнаружили следы еще более древнего городища. Артефакты, отнесенные к третьему веку, говорили о присутствии в этих местах таинственных и малоизученных балтийских дославянских племен.

Еще дальше, над безымянным ручьем, раскинулась деревня Сенькино. По легенде, за два года до нашествия Тохтамыша, московский и владимирский князь Дмитрий собрал в Коломне несколько тысяч всадников. Сделав большой крюк, 28 августа переправился здесь через Оку и двинулся в сторону Дона. Благодаря неожиданному маневру, уже через 10 дней разгромил войско Золотой Орды. Битву назвали Куликовской. Князя – Донским. В школе я сотни раз читал об этом. Но теперь всерьез задумался.

Был разгар паводка. Мощный зеленоватый  поток, проносившийся мимо, не оставлял даже мыслей о переправе. Питаясь водой, в основном, за счет растаявших снегов, к середине лета Ока сильно мелела. Я очень хорошо помнил, что в конце августа глубина в этом месте падала примерно до метра. Но течение оставалось сильным. Обычный легкий якорь не всегда держал лодку на тягучем песчаном дне. Лошадям князя Дмитрия, тащившим на себе всадников, оружие и доспехи, должно было прийтись несладко.

В таких условиях переправа нескольких тысяч воинов за один световой день представлялась не самым простым мероприятием. История, убедительно звучавшая в учебниках, в реальном мире казалась не очень правдоподобной. В голове промелькнула мысль. Возможно, ухватись я за неё тогда, ответы на многие вопросы нашлись бы гораздо раньше. Но было очень жарко. Солнце припекало лысину. Оводы мерно гудели. Легкий ветерок убаюкивал. Зевнув несколько раз, я провалился в глубокий сон. Проснувшись, понял, что уже пора ехать. Сложный маршрут по раскисшим полям лучше было проделать до темноты.

Буквально через неделю, взяв легкий спиннинг, я вернулся в то же место. Неожиданно для самого себя всего через полчаса вытащил небольшого, но очень бойкого судака. Через день – еще одного. Потом – двух. И так – почти всё лето. За пару месяцев поймал столько рыбы, сколько не ловил за всё время до этого. Что-то неуловимо изменилось. Обычные символические действия начали обретать цель. Не имея под рукой эхолота, простыми дедовскими способами день за днем я исследовал реку. Она удивляла, каждый раз открываясь с какой-нибудь новой стороны. Менялись погода и ветер. Скакало давление. Шли дожди. Уровень воды поднимался и опускался. Каждая мелочь влияла на поведение рыбы. Даже дно преображалось на глазах. Глубокая яма, из которой в один день удавалось достать пару небольших судачков, через неделю бесследно исчезала, занесенная тоннами песка. К осени участок протяженностью в пятнадцать километров был вдоль и поперек изучен. Я понимал, где, какой и когда может находиться хищник. На что и почему он может клевать. Однажды утром разговорился с аборигеном. Он похвастался, что за 30 лет поймал в этих местах целых двух стерлядей. Мой результат был таким же. Правда, всего за два месяца.

Почему-то именно тем летом рыбалка стала важной. Пару раз в неделю, вставая задолго до рассвета, я затемно успевал доехать до воды. Проводил там весь день. Уезжал после захода солнца. Чтобы не портить отдых большим количеством людей, делал это в будни. Настолько короткие выезды по-прежнему казались непривычными. Тем не менее я был практически счастлив. Мне нравилось всё. Отсутствие необходимости тратить время на лагерь. Простой обед из свежих овощей и фруктов. Приятная усталость и даже легкая боль в спине после двенадцати часов, проведенных на ногах. Казалось, ради этих ощущений уже стоит просыпаться. Но бывало и по-другому. Спина неприятно ныла. Плечи и руки болели. Вымотанный и злой, уже в полной темноте, я покидал реку. В эти дни мне не попадалась рыба. Двигаясь в сторону дома, я смотрел прогноз погоды. Прикидывал, когда смогу вернуться. Минута за минутой прокручивал в памяти события. Думал, что можно было сделать по-другому. Искал ошибки. Испытывал острую необходимость срочно всё исправить. Удавалось это далеко не всегда.