Честно и непристойно

Ну да, мне не просто спутник на свадьбу нужен; я ищу любовь, прошедшую испытание временем, такую, когда он способен заметить по моему лицу, что я не помню имя человека, с которым мы разговариваем, и сообразить сам ему представиться. Когда-то я думала, что такая любовь у нас с Гэйбом.

В последний раз на свадьбу я ходила с Гэйбом. Мы опаздывали; вдвоем у нас это всегда замечательно получалось. Мы стояли в пробке на Лонг-Айлендском шоссе, опустив стекла и включив радио. Ему захотелось поучиться петь, и мы принялись подпевать песне группы «Беанейкед ледиз» «Что за славный парень». Дойдя до строк «О, пойми меня, пойми меня, останься со мной сегодня ночью», он взял меня за руку и долго смотрел мне в глаза, улыбаясь и заканчивая куплет. Я помню, что подумала тогда: «Бог мой, вот оно. Это взаправду. С этим мужчиной я проживу всю жизнь». Я чувствовала себя такой счастливой! Я пела и улыбалась и — для меня это вообще типично — даже чуть-чуть всплакнула.

— У тебя такой красивый голос, Стефани, — сказал он.

Я наслаждалась, слушая, как он произносит мое имя. В его устах оно звучало очень ласково.

Вечером, после приема, меня затошнило оттого, что я слишком много выпила. Гэйб сидел со мной полночи в полутемной ванной комнате, чтобы мне не было одиноко.

— Я всегда буду о тебе заботиться настолько, насколько возможно, — прошептал он. — Стефани, ты моя девочка, и я все в тебе люблю! Даже если мы опаздываем из-за тебя на свадьбу, хоть я тебя и предупреждал, что у нас мало времени.

Я подняла голову от туалетного бачка и мрачно покосилась на него.

— Ну да, ты нравишься мне, даже когда делаешь злое лицо. И мне нравится, как тебя захватывают твои увлечения, даже если я их не разделяю. — Как-то несмотря на жару, я заставила его обойти весь Музей естественной истории, потому что хотела нарисовать некоторых животных.

— Ой, как ты вообще можешь такое говорить, когда я сижу на полу и меня тошнит?

— Мы ведь одна семья, так что я готов видеть тебя и такой, и быть рядом с тобой, и, знаешь, я только сейчас понял, как рад этому, рад, что ты вся моя, что у тебя почта лежит кучей выше кухонного стола, а ты жалуешься, мол, я слишком редко выбрасываю свои журналы. Кстати, о почте — знаешь, что мне больше всего нравится?

Я покачала головой.

— Мне нравится — никому не говори, это секрет, — что у твоих е-мейлов заголовки всегда лучше моих.

Я рассмеялась, мы вечно старались обставить друг друга в области шуток.

— И ты, конечно, мне не поверишь, но ты такая красивая, даже когда сидишь тут на полу.

Но я ему поверила.

Мы смотрели «Мою прекрасную леди», пока комната не перестала ходить ходуном у меня перед глазами, а потом заснули — и на следующий день я не преминула сообщить об этом его друзьям. Я даже выдала, что он все утро повторял: «Того и жди, пойдут дожди» — он, конечно, все отрицал, а потом прижал меня к себе и шепотом пообещал, что мне не жить.

Вот бы мне на свадьбу Софи такого спутника! Но со спутниками на такие мероприятия как с открытками на День святого Валентина: если тебе приходится их раздобывать, они незасчитываются. Платье напрокат для приема взять можно, а вот одолжить или даже купить мужчину — ужасная пошлость. И все равно эта идея остается в силе.

— Я видела в журнале объявление… — полушутя сказала мне сестра по телефону.

— Лучше не продолжай эту фразу.

— Ну, я решила, что лучше тебе сказать. И этот тип, кстати, специалист по шиатцу, — наверное, полезная штука, если на свадьбе гости слишком разойдутся.

— Ли, шиатцу — это массаж, а не боевое искусство.

— Да знаю я.

Врет ведь, она этого не могла знать.

— Зачем ты вообще читаешь эту фигню?

— Да ладно, эти журналы все читают, они ужасно смешные. Лучше всего объявления у любителей меняться супругами. В одном говорилось, что им нужен волосатый спец по поиску яиц.

— Ну и что это значит?

— Не знаю, но ужасно смешно! — фыркнула она.

Я уже итак почти достигла лимита на кредитке, когда успокаивала свои нервы покупками после всех этих неудачных свиданий. А поскольку заполучить себе спутника я могла разве что за деньги, то проявила благоразумие и ответила на приглашение, сообщив, что приду одна.

— Ты что, правда хочешь побыть холостячкой? — поинтересовалась Софи, когда позвонила мне через несколько дней. — Одиноких мужчин у нас не будет. Ну во всяком случае, взрослых мужчин, с которыми ты не в родстве.

— Да, это правда. Так хоть пообщаюсь с родней.

— О, отлично, тогда я посажу тебя с Фэй и Ией. Не представляю, с кем еще их можно было бы посадить.

Ия — моя пуэрториканская бабушка восьмидесяти шести лет от роду, а Фэй — ее старшая сестра. Они наверняка явятся в гавайских балахонах муу-муу и на ходунках и начнут беседовать со мной о сексе. Не были бы они моей родней, я бы наверняка решила, что это такая нервная болезнь, вроде синдрома Туретта, от которой начинаешь неудержимо выпаливать на ломаном спинглиш всякие непристойности.

— Ладно, как скажешь. — Я решила ей уступить; наверняка уже и так каждый второй гость пытается показать ей, что это он на свадьбе главный.