Честно и непристойно

Ух ты, я угадала! Я затаила дыхание, пока почтовый ящик загружался. Горло перехватило. В ушах что-то булькало. Мир раскалывался на мелкие кусочки.

У письма от missylikeshorses@aol.com был заголовок: «А теперь давай серьезно». Я быстро просмотрела его, отметив слова «скучаю», «сексуальный» и «позвони мне позже». Дальше номер телефона, «чтобы вновь услышать твой волнующий голос». Меня затрясло. Я была беременна и сидела дома. Гэйб пошел к собачьему парикмахеру, чтобы забрать нашу собаку, а в его ящике было такое вот послание. Неужели это не сон? «Пожалуйста, кто-нибудь, скажите мне, что это обман зрения», — сказала я вслух. Мне требовалось что-то совершить.

Перед лицом трагедии некоторые пытаются дать выход нервной энергии, судорожно наводя порядок. Другие безудержно хохочут. А я написала е-мейл:

«Это жена Гэйба. Знаете ли вы о моем существовании и о том, что я беременна его ребенком? Кем бы вы ни были, я надеюсь, что вас об этом не известили. Пожалуйста, из сочувствия ко мне, порвите с ним немедленно, боюсь, мое сердце не выдержит таких новостей».

Я стала ждать.

Ответ пришел через минуту: «Считайте, что я это сделала. Кто скажет ему: вы или я?» Вместо того чтобы ответить по электронной почте, я воспользовалась номером ее телефона и позвонила. Услышав ее голос, я стала соображать, как к ней обратиться… Мисси?

— Это Стефани… Жена Гэйба.

— Ох, простите. Даже не верится, что он женат. — Судя по голосу, она была старше и опытнее меня, но в ее интонациях чувствовалась паника, словно она потеряла в толпе ребенка.

— Но он же женат.

Мои колени не переставали дрожать, даже когда я их стискивала.

— Прежде всего у нас ничего не было. Ну, мы много раз встречались, но он даже ни разу меня не поцеловал. Ну, пока не поцеловал… — О Боже, неужели она и правда это сказала? И затем: — Послушайте, я вам просто не верю. Я не думаю, что Гэйб женат.

От ее недоверия я быстро вылетела в «красную зону».

— Да неужели. У вас есть его домашний телефон? Вообще что-нибудь, кроме пейджера или мобильника? Вы не пробовали позвонить в справочную и узнать его домашний телефон? Вам же будет лучше, милочка, если вы попробуете позвонить ему домой. Тогда и поговорим. — Меня понесло.

Когда одна из собеседниц говорит «милочка», характер беседы меняется. Я была в бешенстве, но трубку повесить не могла. Я вообще не могла пошевелиться.

— Послушайте, ничего особенного не произошло. Мы просто часто встречались по вечерам.

— Где? — спросила я, словно она была обязана немедленно ответить.

И, как ни странно, она ответила.

— Ну, мы вместе ходили на формальный прием.

Слово «прием» повисло в воздухе, как клуб пыли после взрыва. В этом контексте это слово звучало старомодно: так говорили мои дедушка и бабушка в воскресенье вечером, обсудив погоду и визиты к друзьям. «Изумительный был прием, просто изумительный». Любовнице такое слово произносить не полагалось.

Гэйб ходил с ней на приемы, входил в залы, держа ее под руку, ел рулетики с яйцами и пожимал руки незнакомцам, притворяясь, что живет другой жизнью. Он звонил мне из клиники — наш определитель номера показывал номер его рабочего телефона — и извинялся, мол, ему придется застрять тут на всю ночь на операции, которая пока еще даже не началась. «Я исправлюсь, милая. Мне сейчас если чего и хочется, так это забраться в постель с тобой и Линусом. Следующая неделя будет полегче. Я очень тебя люблю!» И я заворачивала его ужин в алюминиевую фольгу. А Гэйб, прикрывшись алиби, надевал парадный костюм и снимал с пальца тонкое золотое обручальное колечко.

Я передумала. Я не желала ничего слышать! Если я узнаю в подробностях, где и что, то мой мир разрушится. С каждой новой подробностью, которую она мне расскажет, мне все сложнее будет притворяться, что все в порядке. Подробности их жизней навсегда изменят мою. Я не готова была так менять свою жизнь, но и удержаться не могла.

— Формальный прием? — переспросила я.

— Ну да, хотя чаще мы посещали кинопремьеры… — Он ходил вместе с ней на премьеру «Нарка», — матч «Никс»… — по словам Гэйба, он ходил туда со своим другом Скипом. Возвратившись, он восторженно рассказывал о том, на каких замечательных местах они сидели, и долго жалел, что меня там не было. — Да, и время от времени мы тусовались в «Бунгало», — она все же не смогла сдержаться и упомянула о «частном» ночном клубе «Бунгало 8». Она там явно бывала — только те, кто там бывал, называют клуб просто «Бунгало». — Вот примерно так. Ну, вы понимаете! — Нет, я только начинала понимать. — Но, как я уже сказала, ничего между нами не было.