Читаем Честное комсомольское! полностью

Честное комсомольское!

Александр Петрович Гамов , Любовь Михайловна Моисеева , Юрий Михайлович Поляков

– У меня был интересный разговор с одним моим «персонажем» по поводу спектакля по моей пьесе «Контрольный выстрел». Мы ее написали со Станиславом Говорухиным по просьбе Михаила Ульянова. Но поставить ее он так и не решился. Взяла пьесу Татьяна Доронина, и Говорухин поставил ее во МХАТе им. Горького. Сюжет такой: живет добропорядочная семья – дед, мать, внучка. И в нее внедряется, сватаясь к внучке, «новый русский» – олигарх. И взрывает семью изнутри своей системой ценностей… Есть там герой, бывший жених девушки, моряк из Севастополя. И вот после одного из спектаклей ко мне подходит мужчина. По всему видно – недавно уволенный из армии. И говорит: «Эх, Поляков, как же вы меня с Говорухиным разочаровали! Я ждал, что бывший жених достанет табельное оружие и – в лоб этому олигарху! А этого ничего нет! Какой же это, на хрен, контрольный выстрел!» Я спрашиваю: «А вы сами-то сколько олигархов завалили?» Он опешил: «Как можно?» Я говорю: «Если вам нельзя, то почему мне позволено? Я писатель. Я отображаю то, что происходит в жизни. Завалите – я напишу…»

– Да, иногда хочется, чтобы в пьесе сделали то, чего мы не можем в жизни.

– Я реалист, а не фантаст. И в своих произведениях не могу идти против правды и справедливости.

– За что же тогда вас некоторые называют «конъюнктурным писателем»?

– И вы этому верите?

– Ну, вот сейчас выясним, а потом посмотрим – верить или нет?

– Да-а-а?… А что значит «конъюнктура»? Это слово меня преследует с начала моей литературной жизни, когда я написал «Сто дней до приказа», которые не печатали 7 лет. Цензура не пропускала. А когда напечатали, говорят: ну это конъюнктура! Почему? Потому что эта тема – «дедовщина» в армии – всех волнует? Так это замечательно. Это означает, что писатель чувствует жизненный нерв. Конъюнктура – совсем другое. Когда знают, допустим, что за фильм, в котором ты прославишь подвиг советского солдата в Великой Отечественной, тебе ничего не светит. А вот если снимаешь «чернуху» про то, что наши солдаты были мерзавцами, командиры – кровожадными тупицами, а фашисты – благородными европейцами, тогда какой-нибудь кусочек от «Оскара» тебе за это обломится. Хотя сам знаешь, что все было совсем не так. Вот – конъюнктура!

– На скандальный фильм «Сволочи» намекаете, что ли?

– И на него тоже. И на другие, где все с ног на голову перевернуто. Мы в «Литгазете» много об этом писали. Я спрашиваю у актера, который играл в одном из таких фильмов: «Что вы читаете из прозы писателей-фронтовиков?» Он говорит, что вообще не брал в руки ни одной такой книжки. А сейчас читает «Венерин волос». «Так и снимайтесь в „Венерином волосе“! – сказал я. – Хрена же вы идете играть, не понимая ни эпохи, ни людей, которые там были?»

– Режиссер «Сволочей» ведь признался, что это все был вымысел… Что детских диверсионных подразделений в Советской армии не было.

– Конечно. Были в гитлеровской. Это же клевета на наших дедов!

– Он так переосмыслил эпоху…

– Как только начинают переосмысливать Холокост, человека берут под белы рученьки, ведут в суд и дают ему срок. Потому что отрицание Холокоста или «переосмысливание» Холокоста – уголовное преступление. А почему отрицание героизма советского народа в войне ненаказуемо? Это не менее позорно, подло и преступно!

– Многие проводят параллели между сталинским режимом и гитлеровским. Те же концентрационные лагеря…

– При Сталине в самые суровые, послевоенные годы сидело единовременно раза в полтора больше, чем сейчас. Это статистика. А то, что пишет Солженицын, это художественная гипербола. Как у Маяковского: «В сто тысяч солнц закат пылал!» Далее: большинство наших солдат, попавших в плен к немцам, погибли в лагерях. А большинство немецких пленных вернулись домой. Сопоставляйте, думайте…