Честное слово вора

– Тупые спортсмены… – хмыкнул Батя. – Колыма им не по зубам, не тот пацан. Эх, жаль, что ссучился, какой блатной был… А чего это спортсмены вообще его ловить взялись?

– Не иначе на золото хотят лапу наложить.

– Ворон, ты должен их опередить, – серьезно и спокойно, но с ощутимым металлом в голосе сказал смотрящий. – И их, и ментов. Я тебе это дело поручил и надеюсь, что ты меня не подведешь.

– Да что ты, Батя! Конечно, не подведу! Найду я его! Просто, сам же понимаешь, трудно это – Колыма пацан хитрый и осторожный.

– А на наших он выйти не пытался?

– Нет, Батя. Это я в первую очередь проверил, и всех, к кому он пойти может, предупредил, чтобы или сами его брали, или мне звонили и сообщали. Но пока – ничего. Видать, по своим знакомым кантуется…

– Искать!

Смотрящий помолчал с полминуты, слушая многословные уверения Ворона, что он приложит все усилия, а потом спросил, меняя тему разговора:

– А что там «звери»? Сезон ведь скоро начнется, как они?

– Недели через три мыть начнут. Кстати, Медведь на их прииски зарится. Потому, наверное, и пацана гамзаевского замочить пытался. Запугать «зверей» хочет и их кусок под себя подгрести. Обязательно они с ними схлестнутся, большая драка будет.

– То, что война будет, это плохо. – Смотрящий поморщился. – Когда люди воюют, бизнес сворачивается.

– Нам-то это, может, и на пользу, – ответил Ворон. – Ингуши и спортсмены друг друга ослабят, а мы – ни при чем, никаких потерь не понесем.

– Оно так, – согласился Батя, явно думая о чем-то своем.

– А у тебя-то как дела? – вежливо спросил Ворон, чувствуя, что его собеседник потерял интерес к тому, о чем они только что говорили. – Может, нужно чего? Травки, водки, девочек? Только скажи, пахан, все тебе раздобуду.

– Нет, не надо. Все, что нужно, у меня тут есть.

– А менты не беспредельничают? Может, подмазать кого надо? – Голос Ворона был лебезящим, подобострастным.

– Не дергайся, Ворон, – сказал Батя, тщательно скрывая брезгливость, которая чуть не прорвалась наружу.

Надо же, авторитетный пацан, он его на свое место думает поставить, а лебезит, как последняя «шестерка». Ладно, что хоть перед ним, но все равно непорядок. Тот же Колыма никогда так не разговаривал. И правильно. Не к лицу блатному пресмыкаться даже перед своим паханом.

– Ладно, Батя, тогда удачи тебе. Скоро встретимся.

– И тебе удачи, – кивнул смотрящий и выключил телефон. Интересно, Ворон сюда, что ли, собрался, раз сказал, что они скоро встретятся? Наверное, так.

Батя спрятал телефон и задумался над теми новостями, которые ему сообщил Ворон, но минут через десять его размышления были прерваны звуком приближающихся шагов. Спустя несколько секунд в дверь библиотеки негромко постучали. Батя удивился – библиотека сейчас не работала, а беспокоить его без важного дела никто бы не решился.

– Заходи! – громко сказал он.

Дверь открылась, и на пороге появился начальник отряда, в котором числился Батя.

– Вячеслав Алексеевич, извините, что я вас беспокою, но к вам из самого Магадана приехали…

Батя молча кивнул, встал с места и вслед за почтительно молчавшим начальником отряда пошел в комнату для свиданок.

Он был почти уверен, что это приехал Ворон – наверное, звонок застал его как раз по пути сюда, вот он и сказал, что скоро увидимся.

//– Но в комнате для свиданок его ждал не Ворон, а куда более важная птица. -//

Глава 17

Двухэтажный особняк, в котором располагался офис Медведя, находился в центре Магадана и имел длинную и интересную историю. В конце девятнадцатого века этот здоровенный каменный дом построил Николай Карамышев, один из магаданских купцов первой гильдии, занимавшийся тем же самым, что и нынешние полубизнесмены-полубандиты – добычей золота и связанными с этим благородным делом махинациями. После революции дом у золотопромышленника, не успевшего вовремя свалить за границу, отобрали, и поселилась в нем развеселая компания анархистов. Такие интересные времена тогда стояли, что даже в Магадане анархисты нашлись.

Но двумя годами позже набравшие силу большевики анархистов из дома вышибли, поставили в рядок у его же задней стены и пустили в расход. А в доме обосновалась ВЧК. Эта контора была серьезной и места никому долго не уступала.

Только после войны, в сорок девятом году, чекисты перебрались в специально для них построенное четырехэтажное здание на Советской улице, где пребывали и до сих пор. А в карамышевском особняке по какому-то неисповедимому решению обкома сделали районный Дом культуры. Именно в таком качестве дом и дожил до девяносто первого года и связанных с ним изменений, после которых начал медленно, но верно хиреть. Денег на культуру государство практически не выделяло, и чтобы хоть как-то существовать, директору ДК приходилось сдавать внаем некоторые помещения – чем дальше, тем больше.