Честное слово вора

– Так, идем в офис, – коротко приказал Медведь. – Ты, Сом, – обратился он к рыбообразному, – идешь со мной. Сейчас будем думать, как черножопую сволочь к ногтю брать. Ты, – он кивнул второму из своих приближенных, – останешься здесь базарить с ментами. Направь их на ингушей, чтобы тем остаток жизни медом не казался. А вы, – он повернулся в сторону охранников, – возвращайтесь на место. И если еще такое случится, вам просто не жить, вы меня знаете.

– Шеф, а Гарик… – робко заикнулся один из парней.

– А Гарика мы найдем. – Медведь злобно оскалился. – И легкой смерти эта сука не дождется. Как и все, кто попробует на меня наехать.

Он резко повернулся и, сопровождаемый рыбообразным и телохранителями, пошел в офис.

Глава 18

Поселок Морской был одним из многих неофициальных, не значившихся на картах и для всех, кроме тех, кто в них живет, вроде бы и вовсе несуществующих населенных пунктов. В таких поселках не было ни электричества, ни канализации, ни горячей воды. Никаких властей, разумеется, тоже не было, даже участкового. В самом деле, участковых областное УВД посылает туда, где есть официальный населенный пункт, а если по бумагам его нет, то и участкового не полагается, хотя и живут в таких поселках иногда по нескольку сотен человек.

Морской ничем не выделялся в ряду своих собратьев. Он стоял на побережье Охотского моря и представлял собой сотни полторы покосившихся домов из плавника да несколько стоящих на берегу ржавых траулеров, в которых тоже жили люди. Над траулерами с противными криками летали чайки, а вдоль береговой линии медленно бродили люди, собирали плавник – единственный источник топлива – или ловили рыбу. Большую часть населения составляли бывшие промысловые рыбаки, оставшиеся без работы из-за упадка рыболовного флота. Да еще освобожденные зэки, которым не к кому было податься ни на материк, ни хотя бы в Магадан.

Несколько десятков одетых в драные ватники и бушлаты местных жителей сидели на центральной площади поселка – неровном бугристом месте, не застроенном домами. В этом было единственное отличие площади от всего прочего поселка. Хотя было еще одно отличие, и притом весьма важное. В центре площади стоял дом, который исполнял в поселке функции рынка и магазина, здесь можно было что-то купить или выменять. Большая часть сидевших тут мужиков были пьяными или похмельными, а потому на окружающий мир реагировали вяло и лениво. Казалось, что ничто не способно вывести их из этой сонной одури. Но выяснилось, что это все же не так.

Когда издалека до сидящих на площади донесся пока еще еле слышный шум мотора, почти все повернули головы в сторону единственной дороги, ведущей к поселку. Приезд машины был большим событием, от которого с равной вероятностью можно было ждать и плохого и хорошего. Но уж во всяком случае чего-то, что развеет монотонность серой и однообразной поселковой жизни. Шум мотора приближался, и через несколько минут на площадь въехала темно-вишневая «Тойота» с тонированными стеклами.

По лицам сидящих на площади было видно, что они очень сильно удивлены; таким крутым тачкам делать здесь было совершенно нечего. Если сюда и добирались на машинах, то это обычно бывали видавшие виды «уазики» или что-то такой же степени проходимости. Но новенькая крутая иномарка… Нет, это что-то невероятное.

Но удивление местных жителей еще больше возросло, когда дверца иномарки распахнулась и они увидели ее водителя. Это был небритый мужик бичевского вида с волчьим лицом, одетый в драный бушлат, ватные штаны и стоптанные кирзовые сапоги. Он вылез из «Тойоты», захлопнул за собой дверь и решительно направился к одной из группок местных жителей.

– Здорово, люди, – поприветствовал он их.

– И тебе здорово, коли не шутишь, – отозвался один из мужиков.

Он смерил новоприбывшего оценивающим взглядом и решил для себя, что ссориться с ним, пожалуй, не стоит. Крепкий мужик, глаза хищные, волчьи, одну руку в кармане держит, и что-то там такое, кажется, есть. Да и по разговору видно, что человек серьезный, бывалый. Обратился правильно: «люди» сказал, а не «мужики» – знает, что, если среди них блатной случайно окажется, за обиду сочтет. А может, он и сам блатной, по виду похож. И татуировки на руке, кажись, есть… Жалко, зрение отказывать стало, получше бы их рассмотреть.

– Скажите, люди, как мне здесь Вальку Ломаного найти? Знаете такого? – спросил приехавший на «Тойоте».

– Вальку, говоришь? А как он выглядит-то? – спросил кто-то из мужиков.

– Высокий, плечи широкие, но сутулый. Волосы черные, на лбу над правым глазом шрам.

– А зачем он тебе?

Приехавший ничуть не рассердился из-за этих вопросов. Он сразу понял, что Вальку тут прекрасно знают, но проверяют, кто он такой и что ему нужно. Мало ли, вдруг менты кореша ищут, тогда выдавать его нельзя, нужно сказать, что не знают такого и не ведают. Правильно все люди делают, так и надо.

– Дело у меня к нему есть. Мы с ним кореша давние, в мореходке вместе учились, а потом на китобое ходили.

– А зовут тебя как?

– Колей зови.